Отойдя от транса, в котором пребывал все это время, пытаясь считать хоть что-то со своих печатей, я посмотрел на чернеющий проем в конце лестницы и тяжело вздохнул. До чего же… лениво. Но гонорар просто так мне все равно не заплатят, а значит, придется отрывать пятую точку от нагретого ею паркета и приниматься за работу. Однако идти в подвал, не подготовившись, – глупо…

И вновь «переход» незаметно меняет восприятие. В нос тут же бьют тысячи ароматов, но их перебивает один-единственный запах, идущий из подвала. Сухой и раздражающий… непонятный. Никогда такого не ощущал. Хотя-а чем-то смахивает на аромат старых книг. Но очень отдаленно. Нет, что-то другое… но не помню.

Тихонько фыркнув, я спрыгнул вниз, с ходу преодолев весь лестничный пролет, и, мягко приземлившись, медленно вошел в открытую дверь. Тишина… Изменившееся зрение легко выхватывает в полумраке кружащуюся в воздухе пыль, поднявшуюся с пола при первом же моем шаге. Вот откуда этот запах… Я аккуратно двинулся вперед, внимательно оглядывая огромное пространство под сводчатыми потолками, поддерживаемыми массивными колоннами.

Пусто, пыльно… только строительный инструмент разбросан по каменному полу, но и он покрыт пылью так, словно лежит здесь уже лет двадцать. Ничего не понимаю. Откуда ее здесь столько?! Вроде бы никто ничего не сверлил. Да и аромат совсем не похож на запах каменной пыли или бетона.

Мягко ступая по полу, стараясь не поднимать вокруг облаков потревоженной пыли, я обошел подвал по кругу и, не обнаружив ничего интересного, наконец добрался до неаккуратного пролома в дальней стене подвала. Вокруг обломки кирпича, которым когда-то, очевидно, был заложен арочный проем между двумя полуколоннами, а за ним – все та же пыльная темнота.

Фонарь из запасов Холла, который я привез с собой, ярко вспыхнул, освещая большую часть подвала и комнату за проломом. По стенам заметались тени, но едва подвешенный на крюк под потолком светильник перестал раскачиваться, тут же угомонились. Я окинул взглядом освещенный фонарем тайник. Действительно, пустое помещение с почерневшими, словно закопченными кирпичными стенами и очень низким потолком. Или так кажется из‑за того, что пол в тайнике находится на добрый метр ниже, чем в подвале? Хм… в общем, ничего необычного…

Не заметив крупного осколка стены, я запнулся о него, и вездесущая пыль тут же попыталась забить мне нос. Апчхи! Взвившееся от моего неловкого движения облако разлетелось в стороны, мелькнув серебристыми отблесками в свете фонаря. Помотав головой и фыркнув, я убедился, что чих не повторится, и, пусть и с некоторым опозданием, обволок свое тело щитом воли – этакой своеобразной пленкой из силы, столь любимой стихийниками в бою. Правда, они предпочитают усиливать ее сутью подчиняющейся стихии, а мне приходится обходиться так называемым базовым щитом. Стихии-то мне недоступны…

Порыв невесть откуда взявшегося ветра растрепал мне волосы, и из пролома донесся тихий сухой шорох. Отвратительный звук. Хуже, чем железом по стеклу. Глянув на пол тайника, я невольно попятился. Потоки пыли, словно змеи, заскользили по нему, извиваясь и издавая тот самый так не понравившийся моим чутким ушам звук.

Чувство опасности взвыло сиреной, и я шарахнулся в сторону. А на том месте, где я только что был, вспух целый смерч из пыли. Угрожающее и очень непонятное зрелище. Зато стоило этому явлению уплотниться, как в пространстве начало расплываться ощущение присутствия духа… или духов. Я сжался, внимательно следя за все уплотняющимся пыльным смерчем, с нарастающей скоростью вбирающим в себя все новые и новые змеящиеся по полу потоки пыли, ползущие к нему со всего подвала. Концентрация запаха стала просто непереносимой… И тут я вспомнил его. Точно такой же запах забивал нам ноздри в январе сорок пятого. Это не пыль! Это прах! Прах сожженных людей…

Это был очень долгий бой… Дух праха оказался почти неуязвим. Привычные и никогда до этого не отказывавшие мне в сражении, когти не могли нанести ему никакого вреда. Правда, и смерч не смог растворить меня, как недавно несчастных рабочих. Прах просто сгорал, уходил в дым, коснувшись моего щита воли. Каюсь, я не сразу понял, в чем дело, но когда до меня дошло, когти запылали огнем ярости от разбуженных воспоминаний. Воспоминаний, которые, как мне еще недавно казалось, уже никогда ко мне не вернутся. И смерч сначала отступил, а потом и вовсе опал под их ударами. Осыпался все тем же невесомым пеплом на каменный пол. Сконцентрировавшись, я опустил щиты, и вал силы воли, пылающий белоснежным огнем, покатился от меня во все стороны. Пепел искрил и вспыхивал, устремляясь к потолку почти невидимым дымом, а помещение наполнил неслышный, но от этого не менее душераздирающий вой десятков душ… духов, павших жертвами чьего-то давнего эксперимента.

Встретил бы я того торонгца – выпотрошил бы скотину. Только сначала надо отдохнуть… немного. А то что-то устал. Я вздохнул и, свернувшись в клубок на чистом, без единой пылинки полу, провалился в сон.

Проснулся резко, рывком… и не сразу понял, от чего. Но через несколько секунд, прислушавшись к окружающей тишине, я понял, что разбудил меня не звук, а что-то другое.

Обратный «переход» я, оказывается, совершил еще во сне, так что, поднявшись с холодного пола, невольно поморщился от ломоты в теле, но, встряхнувшись и сделав пару гимнастических упражнений, почувствовал себя куда лучше. Даже усталость, еще минуту назад прижимавшая меня к земле, отступила, сменяясь ощущением наполняющей тело струящейся по жилами силы. Передернувшись от забравшегося под майку холода, я убедился, что тело слушается безупречно, и принялся рыскать по освещенному фонарем подвалу, пытаясь найти то, что меня разбудило. Никакой опасности я сейчас не ощущал, а потому не особенно и осторожничал.

Отыскать потревоживший мой сон предмет труда не составило. Теперь, когда подвал и тайник не экранировал прах сожженных, я очень четко ощущал идущее из найденной рабочими комнаты возмущение потустороннего. Словно накатывающие теплые волны… Порыскав по тайнику, я наконец обнаружил их источник. Небольшое кольцо, вделанное в стену четко над проломом. Неудивительно, что хозяин дома его не заметил. Даже стоя в самом проломе, увидеть его нереально. А он ведь сюда заходить побоялся. И правильно сделал, кстати говоря.

Чуть поколебавшись, я решительно ухватился за кольцо силой воли и потянул на себя. Скрип и скрежет проехались по моим ушам, с потолка посыпался какой-то мусор, а следом на пол рухнула лестница. Точнее, съехала.

Ха, теперь понятно, почему здесь пол ниже, чем в остальном подвале. А над нами… Я задрал голову вверх и, прикинув планировку дома, довольно хмыкнул. Есть, есть там соответствующий подъем. Возвышение в большом зале. Вот вам и тайник над тайником. Проверив лестницу на прочность и убедившись, что каменному дереву сотни лет нипочем, я вздохнул и решительно ухватился за перекладину. Не прощу себе, если хотя бы одним глазком не взгляну на заначку торонгца. Любопытно же!

Разогнав темноту в комнате фонарем Холла, я обвел взглядом забранные толстым граненым стеклом стеллажи, заполненные книгами, стол, запертое бюро в углу, и мои губы помимо воли разошлись в широкой улыбке. Вот это находка! Кабинет мистика, самый настоящий! А там, внизу, судя по замеченным мною полустертым печатям на полу, заклинательный покой. Так… До приезда Дока осталось немного времени. Машина у него вместительная, может, сможем увезти эти сокровища в один заезд? Постараемся, но желательно к его приезду уже вытащить все вещи на улицу, чтобы не вздумал отказаться. Оставить находку хозяину дома? Ага, сейчас! Других слушающих я не знаю, и учиться мне не у кого, так что находка библиотеки настоящего мистика – несказанная удача для меня, и я не намерен ее профукать!