– Ох, не к добру мы его помянули.

По берегу шел Браггарт.

Вила пристроилась сзади и заглянула через плечо госпожи.

– До чего ж мерзкий тип!

– Пошли спасать тетушку.

– Идемте, госпожа.

Посмеиваясь и брызгая друг в друга ледяной водой, они направились обратно. По пути Ольшана помогала Виле собирать ракушки и поглядывала на особняк. В серости и синеве сегодняшнего дня он манил таинственным разноцветьем.

Они смогли опередить Браггарта на пару минут. Ольшана опустилась на яркое лоскутное покрывало и потянулась за все еще горячим душистым хлебом. Положив на него ломтик сыра, она вдохнула невероятный аромат. От тепла сдобы сыр начал плавиться, и Ольшана поспешила отправить яство в рот.

Тетушка окинула ее рассерженным взглядом:

– Поесть и потом могла бы.

Ольшана зажмурилась от удовольствия. Прогулка оказалась не такой уж и плохой затеей. В лицо брызгали холодные морские капельки, задорно шипел костер. В воздухе разлились невероятные запахи: соли, сырых веток и горячих кушаний.

– Мы с утра ничего не ели, а Марла постаралась на славу. Садитесь, тетушка. – Ольшана улыбнулась. – Он все равно не придет.

– Придет еще как!

Пани Угла отказывалась признавать свое поражение, даже когда ее войска была разгромлены, стяг растоптан, а сама она взята в плен. Ольшана изо всех сил старалась быть похожей на нее. Но как же она устала бороться!.. Все ее сражения неизменно оказывались проиграны. Она оставалась одна, без союзников. И сопровождалиа ее лишь боль, душевная да телесная. Ольшана специально села спиной к холмам и атаманову особняку. Чтобы даже не видеть его.

– Нет! Ну вы посмотрите! Зато этот прется!

Ольшана вынырнула из раздумий и повернула голову. Браггарт приближался, неуклюже оскальзываясь на влажном песке. Он пожертвовал теплом и удобством ради щегольского наряда. Яркий аляповатый кафтан смотрелся глупо, неуместно, и явно не защищал от порывов студеного ветра. Тетушка заскрежетала зубами, Ольшана поудобнее улеглась на покрывале. Едва она оказалась в Черен Пяске, как старостин сын начал проявлять странный интерес. Ольшана не могла не понять, что привлекает его как женщина. И это пугало ее. У Браггарта была невеста. Он же с навязчивым упорством преследовал ее, забыв о своих обязательствах. Интересно, узнай он, как к ней относились прежде, как называли, продолжил бы свои приставания? Или, презрительно скривившись, побежал бы под крылышко заботливой Ёфунд?

Браггарт подошел. Вблизи он выглядел еще смешнее. Кончик носа покраснел от холода, штаны промокли, а кафтан едва сходился на груди – так плотно он обтягивал тело. То ли мускулами своими хотел похвастаться, то ли большего размера не нашлось. Ольшана подозревала, что первое. Вспомнить хотя бы его вчерашние речи о новом атамане. Разве имел он право так говорить, пусть даже ворожейник действительно мог трусом оказаться.

– П-пани Угла, пан-на Ольш-шана. – Браггарт поклонился, неистово стуча зубами.

– А-а-а, Браггарт… – Тетушка скривилась, словно увидела что-то мерзкое.

Ольшана же молча кивнула и откинула голову назад. Вновь пошел снег. Значит, Лютыня уже близко.

– А я вот прогуляться реш-шил.

– Замечательно, голубчик, вот и гуляй себе дальше. – Пани угла поджала губы, от чего они слились в тонкую ниточку.

Но Браггарт так просто сдаваться не собирался.

– Берег большой. Нам что же, всем места не хватит?

– Мы вышли отдохнуть по-семейному. – Тетушка начинала закипать от гнева.

– А эти, – он презрительно кивнул на Смела, Демьяна и Вилу, – что же, тоже ваша семья? Опускаетесь до якшания с жалкими прислужниками?

Ольшана взглянула на тетушку. Вид у пани был такой, что стало понятно: живым наглецу отсюда не уйти.

Как же он ее раздражал! Нужно было срочно что-то делать… Ольшана отряхнула с платья прилипшие песчинки.

– Если старостин сын не брезгует с прислужницами по пещерам гулять, то нам со слугами и на берегу не грешно отдохнуть.

Браггарт побагровел, гневно сверкнул глазами. Ольшана вздохнула – врага нажила. Ох, ну и пусть! Теперь она никого бояться не будет! Тем более такого слизняка.

Она отвернулась от рассерженного хвастуна и высыпала собранные на берегу раковинки.

Краем глаза она заметила, что неожиданно лицо Браггарта переменилось: побледнело, уголок рта задергался. Он уставился Ольшане за спину туда, где возвышался дом. Тетушка тоже обернулась. Ее лицо вытянулось, брови взлетели вверх, а рот слегка приоткрылся. Вила замерла на месте, выпучив глаза и отчаянно покраснев. Смел смотрел ошарашенно. На лице Демьяна одновременно застыли зависть и восхищение. Что могло столь сильно поразить всю компанию? Вдруг на Ольшану упала тень. Она подняла голову: над берегом носилась огромная черная птица. Она походила на филина, но была намного крупнее.

И тут сверху раздался знакомый голос. Словно рокот грома, словно таинственный змеиный шепот…

– Приветствую, паньство37.

* * *

Бесконечный поток посетителей его доконал. Бессонные ночи, долгий путь из Каменна в княжество, вчерашние роды – у Лютовида уже не было сил стоять на ногах. Толпа, которая околачивалась подле его порога, вызывала лишь ненависть. Но он не мог грубить этим людям. Возможно, кто-то из них знает, что с Мельцей, где она. Как только удалось выпроводить последнего гостя, Лютовид поспешил в свои покои. Стригжа облюбовал старый сундук. Птичий дух сидел на резной крышке и пил из осиновой лагвицы атаманову кровь. Вид у него был все такой же взъерошенный. Накануне он умудрился подраться с местным вороньем и получить от них пару ран. Как мог, Лютовид старался залечить язвы, но Стригжа так просто не давался. Стоило же предложить птице кровь, как дух тотчас стал смирным и покладистым, а все увечья после глоточка вмиг затянулись. Лютовид погладил Стригжу по широкому лбу и подставил руку, дух тихонько ухнул, вцепившись серебряными когтями в кафтанное сукно. Отворив окно, атаман шепнул Стригже на ухо:

– Ищи Мельцу. Отведи меня к ней.

Птица взмыла в серое небо, рассекая воздух и разбрасывая в стороны пушистые снежинки. Лютовид наблюдал за полетом, пока дух не превратился в крошечную точку и совсем не исчез из вида. Ему хватило времени лишь на то, чтобы облачиться в теплый кафтан и повязать пояс с ножнами. Он взялся за саблю, когда в блестящем лезвии отразились черные перья, серебряный клюв и налитые кровью глаза. Стригжа вернулся. Он царапнул лапками подоконник и громко, возбужденно ухнул, пытаясь привлечь внимание хозяина. Как только Лютовид обернулся, Стригжа сорвался в полет. Он нашел ее! Неужели спустя столько времени Лютовид вновь увидит Мельцу?! Бегом он покинул комнату и выскочил на улицу. Крошечные снежинки драгоценными кристаллами опускались на черный бархат кафтана, застывали на мгновение и таяли. Стригжа ухнул над головой и, широко раскинув крылья, спланировал вниз. Птичий призрак устремился к морскому берегу. Лютовид побежал следом. Сапоги скользили на влажной траве. Стригжа то совсем скрывался из вида, то появлялся возле старых пещер. Лютовид достиг вершины холма и замер. На черном берегу расположилась группка людей. Он был слишком высоко, чтобы разглядеть их, но сердце тревожно забилось в груди. Вокруг ладоней зажглись синие огненные искры. Он постарался унять волнение, но ничего не получилось. Инистые желды вспыхнули зеленым пламенем. Сердце билось все отчаяннее. Стригжа кружил над замершими фигурками. Все тело покрылось испариной, и дышать стало тяжело. Некоторые снежинки загорались искрами в небе, но Лютовид не мог обуздать рвущуюся из-под контроля силу. Он так долго ждал этого, так отчаянно желал. И что с того, ежель спалит княжество дотла?!