«О Господи! Мужчина он… Вот ужас-то. И ведь считает, что сделал комплимент! Да если бы ты остался единственным мужчиной на всем свете, и тогда бы на тебя без слез не взглянуть было!»

— Вы мнье льстите, сударь…

Инженер, не выпуская из рук саквояжа (который интересовал Соню значительно больше, чем его хозяин), чуть сдвинулся. Теперь он сидел прямо напротив соседки по купе. Та, опустив глаза, продолжала рисовать.

— Ничуть. Изволите быть учительницей, как я понял?

— Да, я учу дьевочек языкам. Сие вьесьма интересно и вьесьма непросто.

Инженер откинулся на спинку и окинул взглядом купе. Уютно однако же. И премило — диванчики мягкие, занавеси на окнах слегка колышутся. Да и запирается купе. Недурно, совсем недурно. Отчего бы не развлечься. Дама, поди, протестовать не станет. Да и он проведет путешествие и с пользой, и с удовольствием.

— Это весьма и весьма уважаемо. Просвещение есть первейшая задача, особенно просвещение женское. Нам, мужчинам, — тут он уже вполне отчетливо выпрямился, — интересны дамы, умеющие и разговор поддержать, и вкус имеющие. Ибо иначе они вообще никакой ценности не представляют…

«Да вы скотина, сударь. Первостатейнейшая… Поди, и жену побиваете. Хотя откуда у вас жене-то взяться. Нет у вас никакой жены, на улицу Глухую отлично путь знать должны. Ох, господин инженер, придержите язык. Графинюшке-то все равно, что вы лепечете, а я вам этого не спущу! Надолго деловую поездку в Нижний запомните, клянусь!»

Графиня мило улыбнулась словам инженера. Рука ее все так же двигалась с карандашом по листу бумаги — на фоне вагонного окна появился мужской силуэт с трубкой в руках. Силуэт, конечно, не был похож на соседа графини, но тот, от мужской надменности и уверенности в своих силах, решил, что спутница изобразила именно его.

— Вы хорошо рисуете. Учились?

— Ньемного… Господин Брандес был дружен с моим отцом. Давал мне уроки.

Ильин, кто бы сомневался, о таком художнике и не знал — уверенный, что для него достаточно образования инженера, после университета, ни на одной выставке не побывал и ни одной книги дальше середины не прочел. Разве что газеты иногда просматривал. Так, слегка — лишь чтобы в беседах участие принимать. Пусть и недолгих.

А вот Соня для недавней своей проделки о художниках вызнала все. Долгих восемь дней на пароходе по Волге она путешествовала в компании сахарозаводчика Примерова, слывшего знатоком живописи и меценатом.

«Отличное было путешествие… Да и весьма успешное…»

— О, да-да, прекрасный живописец! — воскликнул Ильин. — Такое тонкое чувство стиля. Прекрасный портретист…

«Дурак ты прекрасный, господин инженер. Если бы графиня была настоящей, да и поумнее, она бы тебя не просто на смех подняла, с грязью бы смешала!»

— Да-да, прьекрасное чувство стиля, — кивнула графиня.

Отворилась дверь купе, и на пороге показался официант с подносом. Ловко управляясь, он поставил перед инженером скудный заказ, выпрямился и бросил выразительный взгляд, ожидая чаевых. Инженер сделал вид, что этого взгляда не заметил. Зато заметила Соня. Официант, сделав вид, что именно этого и ожидал, обернулся к ней.

— Какое вино изволите пожелать, сударыня?

— Мьестное, голубчик. Льегкое. Во всем полагаюсь на ваш вкус.

Должно быть, на вкус «голубчика-официанта» полагались нечасто. Поэтому тот довольно улыбнулся.

— Будет исполнено, сударыня. Принесу самое лучшее.

Через несколько минут официант вернулся с плотно уставленным подносом. Широкогорлый декантер заканчивал композицию.

— Сударыня изволили заказать рыбу, однако я порекомендовал бы птицу. Вот-с, к этому вину преотлично пойдет. Ваш консоме. Десерт изволите?

Графиня бросила взгляд на столик, благодарно улыбнулась, подняла взгляд на официанта.

— Да, коньечно, но чуть позже. Вьидите, и места для него ньет.

Места и в самом деле не было — скудный, ну ладно, скромный заказ инженера теперь теснился в углу. Сам же господин инженер уже корил себя за экономность. Раз уж эта серая мышка едет вместе с ним до самого Нижнего, то не грех и пошиковать. Она же, должно быть, шика-то никакого и не видит за дверями Института. Вот мы и пошикуем… в меру.

— Слушаюсь.

— Э-э-э, человек! — себя не переделать. Инженер и мог бы быть с «низшими» чуть вежливее, но ему такое и в голову не пришло. — А подай-ка шампанское, да икру. Ну, и все остальное, что полагается…

— Будет исполнено-с, — официант если и удивился, то виду не подал.

Скромница графиня, не обратив никакого внимания на заказ соседа, начала обедать. Консоме и в самом деле оказался отменно горяч, пирожки к нему были крошечными, как и следовало.

Графиня получала удовольствие. И Соня тоже. «Отличный повар, просто золотые руки!»

— Но отчего же вы не едите, сударь? — графиня отставила бульонницу. — Мьнье, право, неловко есть одной.

Инженер усмехнулся. Вишь ты, неловко ей. Однако скушала свой бульончик и даже вопросов задавать не стала. Женщина, низшее существо, хоть и аристократка…

— Минуту, вот сейчас заказ мой подоспеет-с…

Появление официанта с еще одним, опять более чем плотно уставленным подносом, прервало господина Ильина.

— Вот-с, все как заказывали-с. По высшему классу.

Высший класс для инженера оказался… весьма, скажем осторожно, дорогим удовольствием. Но теперь уж, в предвкушении многих иных наслаждений, от шампанского, икры на льду и исходящей паром осетрины отказываться было бы сущим безумием.

«Эх, да что это я! Живем, поди, один раз! А в гробу карманов нет!» — подумал инженер и бросил на опустевший поднос пару ассигнаций. Должно быть, с суммой он угадал (да не будешь же счет с карандашом проверять, когда на тебя с обожанием смотрит дама, готовая на все).

Официант удалился, забрав и деньги, и опустевшую бульонницу, и тарелочки, успев неуловимыми взгляду движениями навести на столике идеальный порядок.

Ильин извлек из ведерка бутылку, попутно забрызгав колени водой, попытался налить шампанского, но милая графиня опустила пальцы на край своего бокала.

— Увольтье, сударь, я сего не употребляю…

Инженер опешил. Выходит, он все затеял напрасно. И эта маленькая дрянь уже жалеет, что дала ему твердую надежду?

— Но отчего же, сударыня? Это вино прекрасное, легкое — как вам нравится.

Графиня опустила глаза, а потом подняла прямой холодный взгляд на инженера.

— Вы нье поняли… Я не употребляю то, за что нье могу заплатить…

«Ну-у, час от часу не легче. Однако слова эти заслуживают уважения, хоть и дурочкой сказаны. Ишь, не может она заплатить. Да денег-то с тебя никто и не потребует…»