— Зависит от того, что ты хочешь от меня услышать.

— Так, ладно… Наверное, сначала мне стоит озвучить свое видение ситуации.

— Отлично. И что потом?

— О чем это ты?

— Наше видение ситуации… оно может не совпадать? Или…

— Или! — рявкает Тимур. — Я предлагаю тебе попробовать двигаться дальше вместе. Чтобы у Дамира была полноценная семья. Мама… папа… бабушка, дедушка, дядя, тетя, сестра! Словом, правильный пример перед глазами.

Закусываю губу. Нормальная семья… я мечтала об этом всю свою жизнь. Тимур предлагал мне так много! Если бы не одно «но».

— Ты предлагаешь… Означает ли это, что я могу тебе отказать?

Его лицо каменеет. Плечи, руки… напрягаются. Он, словно дикий зверь, становится в стойку, и у меня от этого, от исходящей от него доминантной хищной ауры приподнимаются волосы на затылке, а взгляд опускается в пол. Кажется, он сейчас на меня набросится. И я не хочу этого видеть… Мне страшно.

— Нет. В этом вопросе у тебя нет права голоса. Боюсь, ты его утратила.

В противовес всему тому, что я себе успела надумать, голос Тимура звучит удивительно буднично. И даже немного устало. Это обнадеживает меня и придает смелости. Я замечаю, не отрывая взгляда от пола:

— Ты же ненавидишь меня… Как мы сможем жить бок о бок?

— Я справлюсь. Ты тоже.

— Не представляю, как…

— Ты пятнадцать лет прожила в браке, Олеся. Не мне тебя учить!

— Мой муж не изводил меня, Тимур. Не вымещал на мне злость. Даже если это то, что я заслужила.

— Ты меня не поняла. Я предлагаю зарыть топор войны и начать заново.

Мои глаза удивленно расширяются. Я, наконец, вскидываю лицо и впиваюсь в его темные глаза недоверчивым взглядом.

— Разве это возможно?

— Не попробуем — не узнаем. Так?

Не нахожусь с ответом. Я просто не представляю, что здесь можно сказать. За последние два месяца моя жизнь перевернулась с ног на голову. Еще совсем недавно я провожала Гурама на работу, и вот теперь Гурам погиб, а моим мужем стал другой мужчина. Мужчина, которого я так сильно обидела! Но который, несмотря ни на что, предлагает мне защиту. И поддержку. Взамен на…

— То есть ты хочешь быть моим мужем… во всех отношениях?

— Я не хочу, Олеся. Скорее не вижу иного выхода. И да… в этом случае я хочу пользоваться всеми преимуществами брака. Для меня их не так уж и много в сложившейся ситуации. Согласись.

Знаете… А так даже лучше. Секс никогда не имел в моей жизни какого-то особенного значения. С самого моего первого раза, мое тело — это банальная плата. За лояльность тренера. За заботу мужа, без которого бы я в тот момент не выжила. Словом, ничего нового для меня. Это игра, правила которой я давным-давно изучила.

— Понятно.

— И все?

— Ну, а что еще ты хочешь услышать, когда ясно дал понять, что может быть только так и никак иначе?

— О, да брось! Можно подумать, у тебя есть какой-то другой выход. Думаешь, я не знаю, что тебе банально не на что купить продуктов, с тех пор как твой муженек ушел в лучший мир? Как ты собиралась содержать сына? На что?

Он воткнул кинжал в незаживающую рану и провернул ручку. Я задохнулась от боли. Вновь опустила взгляд и рефлекторно накрыла ладонью грудь, но тут же отдернула руку. Расставила пальцы, удивляясь, почему они чистые, если я истекаю кровью?

— Я планировала найти работу.

— Что?

— Й-я… планировала найти работу. Когда Дамиру исполнилось три, и нам дали место в садике… Но Гурам погиб, потом объявился Алан…

Я облизала губы и покачала головой, мысленно ругая себя за то, что стала оправдываться. Наверняка любая другая женщина нашла бы, как с этим справиться. Но не такая неудачница, как я…

— К черту! Сейчас это не имеет значения.

«Имеет! — вдруг понимаю я. — Еще как имеет! Я не хочу больше так… Не смогу! Не выживу… Надо что-то менять, иначе от меня вообще ничего не останется».

— И все же я бы хотела работать, Тимур.

— Да, пожалуйста. А что касается всего остального?

— Я согласна.

— Отлично.

Удивительно, но в его взгляде мне чудится облегчение. Хотя на самом деле с чего бы ему там быть?

— Тебе нужно кое-что знать.

— Да?

— Это касается моих родителей. В целом… семьи. Я не хочу их расстраивать, поэтому не вздумай рассказывать о том, как Дамир появился на свет. Им не следует знать о твоем обмане. Ясно?

— Но… как же ты им объяснишь рождение сына?

— Скажу, что мы были вместе, а потом наши пути разошлись из-за роковой ошибки. В общем, что-нибудь придумаю. Собственно, вопрос не в этом.

— А в чем?

— Мне нужно, чтобы они поверили, что мы без ума друг от друга.

Не понимаю, зачем ему нужен этот обман. Но надо — так надо.

— Я всегда хотела, чтобы у Дамира были любящие бабушка и дедушка.

— Для этого тебе нужно было всего лишь все мне рассказать.

Тимур хмурится. И что бы он там ни говорил о топоре, который мы, якобы, с ним зарыли, я понимаю, что он не переболел, не простил и не свыкся… Даже думать не хочу о том, что нас ждет. Хотя, если подумать, существует один довольно действенный способ задобрить мужчину. Может быть, нам стоит его попробовать?

— Ку-ку!

Синхронно оборачиваемся на звук. Дамир стоит в дверном проеме, сонно растирая глаза кулачками.

— Это кто тут у нас проснулся? — подхватываю сына на руки, трусь носом о его нос, а потом нерешительно кошусь за спину, на наблюдающего за нами Тимура. — Отведешь Дамира в туалет?

Тимур теряется, помня о постигшей их неудаче. Быстро озирается по сторонам, снимает с книжной полки несколько томиков из коллекции классической литературы и, подмигнув сыну, забирает того из моих рук. Вместе они выходят из комнаты, а уже через пять минут возвращаются, страшно довольные собой и друг другом.

— Завтра утром мы уезжаем, — ставит меня в известность Тимур, когда мы, одевшись, выходим на улицу прогуляться.

— Хорошо. Я соберу вещи.

— Ничего своего не бери. Я… Мы купим тебе все новое.

Послушно киваю. Он может купить все, что угодно, но только не наше прошлое. Даже глядя на меня в новых дизайнерских тряпках, которые по статусу наверняка положены его жене, он будет видеть ту, которая его обманула.

— С сегодняшнего дня мы будем спать вместе.

Мой шаг немного сбивается, я ловлю напряженный взгляд Тимура и снова, соглашаясь, дергаю головой.

— Дамир, смотри под ноги, когда бежишь! Упадешь ведь!