Люди смеются, Карла – даже запрокинув назад голову. Её лебединая шея выгибается так эффектно, словно она не хохочет над феерически смешной шуткой, а позирует фотографу. Таких снимков, где она выгибается, и её длинные тёмные волосы касаются самой нижней части ягодиц, у неё полно в соцсети.

– Нет, – отрицает она комплимент. – У нас есть настоящая именинница. Вон она! – машет рукой в моём направлении.

Все взгляды обращаются на меня, и, хотя я уже давненько приклеила себе улыбочку, в этот момент хочется просто исчезнуть. Телепортироваться в дожди Ванкувера.

– Лея? Иди к нам! Что ты там одна стоишь?

– Отдыхаю от мирской суеты.

Общественность мгновенно теряет ко мне интерес, Лео отрывает спину от стены и направляется ко мне.

– Я уже хотел за тобой идти. Что так долго?

Сказать ему, что я стою тут уже сорок минут, или не надо?

– Были дела.

– Пойдём ко всем? – предлагает.

– Пойдём, – соглашаюсь и не двигаюсь с места.

Лео оборачивается, пройдя метров пять, и смотрит на меня нахмуренно с немым вопросом: «Ну?».

– Сейчас подойду, – заверяю его, наливая себе ещё газировки.

Что, если выжать три апельсина в один стакан, появится вкус, наконец, или нет?

Лео, конечно, не ждёт.

Самый близкий путь к морю из дома Карлы – через внутренний двор. Дорожка ведёт от террасы с бассейном к живой изгороди, за которой дорога, а сразу за дорогой пляж. Есть два участка на этой дорожке, где проблема перепада высоты решена ступеньками, а для красоты (наверное) эти спуски оборудованы металлическими перилами.

– Карла, покажи шпагат на перилах! – внезапно кто-то просит её.

– Да-да! Карла, Лео, давайте! Сделайте это, как в старые добрые времена!

Она недолго сопротивляется – ровно полсекунды, и большая часть компании с воодушевлением направляется к перилам. Я тоже иду.

Лео снимает пиджак и остаётся в рубашке. Сквозь спины парней мне плохо видно, что он делает дальше, и когда протискиваюсь ближе, вижу, как Карла провисает на шпагате между трубами перил, Лео стоит рядом и придерживает её бёдра снизу.

– Всё, отпускай, – требует Карла.

Он убирает руки, и она провисает ещё сильнее. Единственные точки опоры для неё – перила, в них она упирается голенями. От её растяжки, когда ноги получаются не просто вытянутыми параллельно земле, но и выгнутыми на весу, фактически, в обратную сторону, дыхание замирает даже у меня. Видно, что эта поза доставляет Карле, как минимум, дискомфорт, но она удерживает блестящую голливудскую улыбку.

Я смотрю на то, как деликатно, в высшей степени безупречно тонкая кожа оборачивает её маленькие ступни, и мне хочется вооружиться скальпелем, чтобы обтесать всё лишнее со своих. И не только ступней. Но это бессмысленное желание я зарубаю на корню: мне нужно любить себя. Больше любить меня некому.

Кто-то фотографирует её, кто-то снимает на видео, а она сияет. На лице Лео гордость. И восхищение. И…

– Хватит. Помоги, пожалуйста, Лео! – ласково просит его.

Он кладёт руки на её талию, приподнимает и удерживает, пока она снимет ноги с перил.

– Покажите что-нибудь ещё, ребята! – снова призывают их гости.

А у меня сердце кровью обливается. Карла хоть и миниатюрная гимнастка, для больных позвонков Лео это всё-таки большой вес. Но тревожусь, похоже, только я: Лео смел и полон сил – поднимает звезду над собой и делает это так легко и неожиданно, что все, включая меня, охают. Не теряется только Карла – она вытягивает руки и ноги в причудливую фигуру, изгибается, как пластилин. Да, это красиво. Это впечатляет. И заставляет меня чувствовать себя… убожеством.

Вспоминаю свои йога-кренделя и уверенность, что ему это нравилось. Глупая-преглупая Лея. Он просто развлекался с тобой от скуки. Смотрел на твой очень далёкий от идеала зад за неимением лучшего. Так бывает. И у твоей роли даже есть название: «На безрыбье и рак – рыба».

– Ну всё! А теперь время для сюрприза! – объявляет Карла.

Многочисленные гости суетятся, расставляя стулья и кресла в определённом порядке, и я замечаю, что на стену дома вновь направлен экран проектора.

– Сюрприз для именинника! – уточняет хозяйка, и все хлопают в ладоши.

Я вижу по лицу самого именинника, что он не очень-то счастлив быть в центре внимания, но вынужден кривить лицо в улыбке.

Фонари террасы поочерёдно гаснут, и внимание гостей устремляется на экран. Музыка спокойная и умная, движения кадров замедлены, а на них – фантастический розовый вечер и волны. Они то плещутся прямо перед тобой – только руку протяни, то накрывают камеру и погружают в бездну. Лео лежит животом на доске и загребает руками воду. В следующем кадре он подбирает ноги и распрямляется, широко раскинув руки в стороны – ловит волну, вначале скользит по ней, а потом летит, и в выражении его лица… счастье.

Да, даже сейчас, когда он смотрит на эти кадры, он счастлив – это видно, хоть его брови и сведены.

Внезапно меняется освещение на видео – это больше не вечер, это день, и Лео летит над волной. Он немного другой… крупнее, шире в плечах. Если до этого был юноша, то теперь молодой мужчина. Камера снимает его с высоты, будто сама несётся у него прямо над головой. И по цвету мокрых шорт я вдруг соображаю, что это видео было снято вчера. Вот, почему Карла так настаивала на том, чтобы Лео хотя бы раз прокатился – всё это было заранее спланировано.

Он хмурится. Смотрит и хмурится.

Как только «сюрприз» подходит к концу, фонари снова зажигаются один за другим, Карла берёт в руки микрофон, хотя вполне можно было обойтись и без него – людей не так много.

– Лео! Этот вечер, как все, наверняка, уже поняли, посвящён только тебе. Твоему мужеству! Силе твоего характера! Твоему умению противостоять и не сдаваться! Мы все здесь собрались, чтобы выразить своё восхищение тобой и тем, что ты делаешь – ты особенный, ты это знаешь. Что бы ты ни делал, какое бы начинание это ни было, оно всегда получает… такую ауру… серьёзности. Ты проникаешь в души людей! Ты учишь нас быть стойкими! Целеустремлёнными! И мы всегда знали – ты вернёшься. Нет ничего такого, что могло бы тебя сломить! Лео, ты необыкновенный! Мы любим тебя! Всё это – только для тебя!

Он больше не хмурится, но и не улыбается. Стоит, засунув руки в карманы и уставившись на Карлу своим этим безэмоциональным взглядом, который я терпеть не могу.

– Всё? – вдруг спрашивает.

И я понимаю, что он страшно зол.

В глазах Карлы беспокойство и удивление, взгляд суетливо бегает по лицам гостей, словно в поисках поддержки, одобрения, но она не теряется – продолжает широко улыбаться, хоть эта улыбка и похожа на оскал.

– Пока да, но есть ещё сюрпризы. Ты… не рад? Тебя что-то смущает?