Утром мне вроде бы легче. Но Лео, едва раскрыв глаза, задаёт вопрос:

– Ты в порядке?

– Почему спрашиваешь?

– Ты какая-то бледная.

– В самолёте тошнить начало, а вечером от всей этой еды, наверное, ещё хуже стало.

– А сейчас?

– Сейчас уже более-менее.

– Хорошо, – говорит он.

Но не обнимает, а мне этого хочется до умопомрачения. Пусть бы она клала свою ладонь на его плечо, а он бы обнимал меня, а не её. И секса он тоже не захотел ни ночью, ни утром, но это, наверное, из-за меня, потому что я не выгляжу здоровой.

Когда мы в последний раз были у семейного, разговор с врачом состоялся тяжёлый. Моя печень скоро совсем откажется от меня, и мне было предложено встать в очередь на пересадку. Сейчас время ожидания для моей категории – два года, поэтому лучше сделать это заранее. Я до сих пор не рассказала обо всём Лео, хотя знаю, что должна. Просто смелости никак не наберусь. И тошнота моя и слабость с этим связаны.

К нашему появлению все уже проснулись, и завтрак тоже намечается на террасе. Вчерашних гостей нет, но с утра приехали Сарина и Джейсон с дочкой. Мэри снова не отвечает на моё приветствие – прямо наказание какое-то с этой девчонкой. Ну вот почему дети так меня не любят?

– Со мной она тоже не здоровается, – подмигивает мне Розмари.

– Странная, – говорю. – Она вообще разговаривать может?

– Может. Только когда ей сильно этого хочется. А ты молодец!

– Я?

– Конечно. Колоссальная работа проделана. Колоссальная!

– Ты о…

– Лео. Я просто поработала пару месяцев волонтёром в реабилитационном центре, и знаю, через что вы прошли.

– Ну, на самом деле, ситуации у всех разные, у Лео была далеко не самая тяжёлая.

– Я знаю, какие у него были травмы. Он сознание терял из-за боли и поэтому не мог восстановиться.

Я киваю. Мне ли не знать.

– А у тебя дела как? Скоро конец учёбы?

– Ой, нет… что ты. Я уже не рада, что в это ввязалась, – качает головой. – Интересно очень. Но столько всего нужно учить, мои мозги уже просто отказываются принимать информацию.

– Это кажется! – смеюсь. – Всё осядет, где нужно. И когда нужно, вспомнится.

Dido – Give You Up

В этот момент в дверях дома появляется Карла; тонкая ткань её дорогого платья струится по деликатно выставленному чуть вперёд бедру, рука сжимает стеклянную банку с неясным содержимым янтарного цвета.

– Лео!

Он мгновенно поворачивает лицо в её сторону. Даже слишком быстро.

– Можно тебя на секундочку?

Её шарм сражает наповал. Там, где присутствует она, меняются законы земного притяжения. Если бы у улыбок существовала классификация, где степень их обаяния приравнивалась бы к чему-нибудь съестному, то ту, что сейчас так ярко сияет на её лице, однозначно можно было бы отнести к восточным сладостям, таким, от которых аж зубы сводит, но при этом всё натурально – все ингредиенты подарены матерью природой.

– Вот, – протягивает банку, как только Лео приближается, – это апельсиновый джем. Твой любимый. Пусть Марлис наберёт сколько нужно в вазочку… передай ей, ладно?

– Ладно.

Он берёт банку, но Карла не сразу её отпускает, и их пальцы соприкасаются. Не переставая улыбаться, она смотрит вначале в его глаза, потом соскальзывает на шею, плечи и ниже. Мгновения её взгляд сосредоточен на его талии, мгновения пряди её длинных волос развиваются в порывах морского бриза, мгновения я не могу дышать, потому что именно такие жизненные эпизоды сокровенны – они существуют только для двоих. И случаются далеко не со всеми.

Мне не видно выражения его лица; я отвожу взгляд, и тороплюсь сделать это прежде, чем он повернётся, и я смогу увидеть, что там. К тупой ноющей боли я давно привыкла, но, как и любое живое существо, интуитивно избегаю боли острой – это просто инстинкт самосохранения.

Я стараюсь не думать о том, насколько безнадёжно проигрываю его Карле. Если б только она была просто красивее, если бы. Нет, свести нас двоих в точке «один мужчина» было просто насмешкой Провидения, эдакой хохмой кукловода. Хотя в чём интерес, если исход состязания абсолютно предсказуем?

Словно бы мало того факта, что я человек улицы, навечно заклеймённый собственной памятью и обречённый притворяться «нормальным» как «все». Словно бы и у меня был выпускной и платье, приглашение бойфренда, наставление родителей и первый секс в красивом номере отеля. Словно бы и я прожила беззаботное студенчество в колледже, никогда не решая дилеммы «кроссовки или неделя ужинов?», а ловко распределяя свободные деньги между дорогой косметикой, одеждой и порциями травки или чего покрепче.

Модельно красивое лицо и фигура, тип и цвет кожи, форма ног и форма носа, да даже чёртовых её ушей – всё болезненно безупречно. Образованная, эрудированная, всесторонне развитая, спортивная, стильная. Ухоженная.  Почему хотя бы волосы у меня не могли быть, как у неё, а у неё, как у меня? Ну хоть что-нибудь!

Это так печально, что даже смешно.

– Ребята! Ветер поднялся что надо! Как насчёт сёрфинга?

Все дружно кричат «да» и Карла объявляет:

– Значит, решено: после обеда все на сёрфинг!

Завтра, тридцатого июня, у неё День Рождения. И по этому случаю запланирована грандиозная вечеринка. А первого июля Келли и Марлис должны сочетаться браком, если только это не очередная какая-нибудь хохма.

Лео не решается становиться на доску, и Карла заявляет:

– Я без тебя не пойду.

Все в воде, даже Мэри, только мы трое остались на пляже: я, Лео и Карла.

– Ну, Лео! Ну хотя бы попробуй, если не получится – не будешь. Я же знаю, каким ты становишься, когда под твоими ногами доска! – не сдаётся Карла.

– Каким? – улыбается он.

– Необузданным!

– Ему лучше позвоночник беречь, – напоминаю обоим. – Времени слишком мало прошло после операции.

– Полгода уже, – поправляет меня Лео. – А Адам говорил, что спину можно нагружать уже через три месяца. Не «можно», а «нужно».

Да, он говорил такое. Это правда.

– Ну попробуй. Карла права: не получится, вернёшься. Ты, главное, аккуратно.

– Я аккуратно, – обещает.

И они вместе уходят, а я остаюсь на берегу одна, потому что у меня что? Правильно, критические дни начались. Как всегда, вовремя. Как будто не было для этих целей месяца до этой поездки и месяца после.

Dido – Walking By

Чтобы не выглядеть совсем уж убогой, я решаю хотя бы подойти к воде. Не стеречь же мне, как собачке, полотенца и пледы? Пляж здесь почти такой же широкий, как был в Тофино: если сидеть в самом его начале, где песок сухой, то люди в воде кажутся точками.