Наклоняюсь резко, прижимаю к себе, накрываю губы губами. Всё равно скоро исчезнешь. Вкусная. Почти настоящая.

Губы поддаются, раскрываются, жарко отвечают, как в самой сумасшедшей фантазии. Сорвавшийся с них стон напрочь сносит крышу и все мысли. Никогда она меня так не целовала в действительности. Наверное, сегодня подсыпали каких-нибудь афродизиаков. Но запах феромонов слышу даже без омаа. Цветочно-цитрусовая свежесть, приправленная волнением и желанием – что может действовать сильнее? В жизни боялся бы её обжечь, даже надеясь, что и на пике мой омаа ей не повредит. А так... К бесам всех.

– Дарсаль... – тихое, не то всхлип, не то протест.

Нащупываю молнию – ага, будет Ноэлия в таком же комбезе, как все эти профессорши, включая обслугу. Те куски, которые удавалось вырвать у зрения, всегда говорили, что одежда у местных однотипная.

Дёргаю резко вниз, нежные руки перебираются по плечам, сжимают крепко. Пальцы скользят по шее в волосы. В ответных поцелуях столько жажды – всей той, давно сдерживаемой, которая прорывалась изредка и сразу же загонялась внутрь. Главное – никакого Илларандра, никаких Стражей по соседству. А всякие Адвиги... да пусть подавятся.

Нащупываю застёжку бюстгальтера, прикасаюсь губами к груди. Снова низкий, глубокий стон, тонкие пальцы сжимают нестриженные волосы. Наверное, колю её щетиной. Да не всё ли равно галлюцинации.

Ступаю назад, увлекая за собой. Ещё не хватало уронить девушку на пол. Ну то есть, иллюзии, конечно, без разницы, роняю я её, или нет. Но сегодня не хочу, чтобы видение развеялось раньше, чем успею им насладиться.

– У нас очень мало времени, Дарсаль, – шепчет прямо в губы.

Сам знаю, ты скоро исчезнешь. А я не хочу выходить из этого сна.

– Потом... мы обязательно всё наверстаем...

Угу, после очередного укола или на что там сейчас перешли экспериментаторши хреновы. Какие-то провода подсоединяют к голове, воздействуют на всякие центры, пока я парализованный сижу в кресле и предаюсь видениям.

Скидываю с неё комбинезон, на какие-то сумасшедшие мгновения в глаза врезаются яркие всполохи, почти вижу зелёные радужки – в неверном свете фонаря, только подтверждающего невозможность происходящего, и вечерних лучей, сочащихся сквозь плотно закрытые жалюзи. Оттуда, где время от времени ощущается Раум. Шальные секунды взгляд ласкает длинную шею, мягкие линии плеч, забранные на затылке волосы. Моя.

– Хочу тебя, - шепчу хрипло. – Безумно. Безнадёжно. Бесконечно.

Горячие губы, горячее дыхание, горячие ладони под рубахой.

Опрокидываю на кровать, выстреливают мысли, что ведь и не умею толком. Всегда приходилось лежать, сдерживая омаа. Да для иллюзии не всё ли равно. Можно оторваться, не боясь причинить вред, впитывая жгучие поцелуи, чтобы потом хоть об этом вспоминать.

Потому что настоящей Ноэлии здесь не будет никогда.

И если только Адвига хоть о чём-то посмеет заикнуться...

Убью.

Посылаю лишнее к бесам, осознавая, что видение затягивается и растаять может хоть сейчас. А я и не помню, испытывал ли когда-нибудь такое желание. При мысли, что снова её не получу, потеряю, тело яростно раскаляется, почти как от омаа. Набрасываюсь, как никогда не посмел бы в реальности, и так же нереально открыта и податлива она.

– Моя...

Пальцы, привыкшие видеть зачастую вместо глаз, исследуют объёмы, чего не позволяли себе в жизни. Касаются бёдер, находят путь туда, куда так давно желал мужчина во мне, ненавидящий службу и долг.

Какое дикое наслаждение, ощущать себя в тебе. Счастье, пусть скоротечное и призрачное. Но другого-то нет.

Ноэлия снова стонет, подаётся навстречу, отражая мой ритм, подтверждая горькую уверенность, что всё эфемерно. Она никогда так не кричала во время близости с императором. Никогда я не мог представить её... такой. Не верил, что это возможно. Не с таким, как я.

Насколько же мгновенным ураганом всё проносится, оставляя неожиданную, невозможную лёгкость. Слишком быстро, не надо было спешить.

– Бежим, Дарсаль...

– Зачем я тебе, слепой калека? – вырывается.

– Не говори так, – шепчет, почти чувствую текущие по щекам слёзы. – Никогда тебя не оставлю. Слышишь?

И хотел бы ответить, что не нужна мне жалость, да язык не поворачивается. Никогда ещё не доставалось мне от женщины столько страсти.

Ноэлия

Сумасшествие какое-то. Тело сотрясает удовольствие, как от прикосновений омаа, только в десятки раз сильнее – даже не подозревала, что такое возможно. Лавина нежности, огня, который, наверное, у Дарсаля в крови. На какие-то минуты я потерялась, забыла, где и для чего нахожусь, слушая голос, наслаждаясь прикосновениями, отдаваясь после стольких месяцев ожидания тому, кого хочу.

Дарсаль тяжело дышит и словно не может отпустить, всё ощупывает пальцами мои щёки, плечи, вглядывается невидящими глазами. Как хотела бы лежать рядом бесконечно и убеждать его, что это не сон! Но страх, покинувший было голову, возвращается обратно, отстукивая убегающими мгновениями. Сколько у нас осталось? Пять минут, десять? Твою бестию! Знать бы, сколько прошло. Вечность.

А ведь в мечтах всё всегда представлялось... не так. Никогда не думала, что это произойдёт вот тут. При свете фонаря, с открытой дверью, за которой, слава богам, хотя бы темно. С полуспущенными брюками и... сметающим все разумные мысли вихрем эмоций.

Никогда не представляла Дарсаля таким. Мужчиной. Опровергающим все слухи, которые ходят о Слепых.

Высвобождаюсь из объятий, прошу поторопиться.

Наскоро надеваю и застёгиваю комбинезон. Всё внутри пылает, ведь я мечтала, что в первый раз мы будем нежиться в кровати до утра... Выискивая наиболее приятные прикосновения. И, конечно, омаа... куда же без него. А вот, оказывается, без него тоже...

Ох, хорошо, что он меня не видел. Это была не я. Никогда не ожидала от себя!

Щёки заливает смущением и желанием повторить, и, кажется, не только у меня – желание, в смысле. Смущением Дарсаль не страдает, наоборот, натягивает брюки скорее машинально или по привычке слушаться императрицу.

Ужас от того, что можем не успеть выбраться, подстёгивает, выметая неуместные эмоции. Если всё удастся... у нас с тобой будет много ночей. И рассветов. И... закусываю губу, сдерживая слёзы. Даже если зрение не вернётся, я тебя не оставлю. Ни за что.

Поднимаю фонарь, окидываю взглядом маленькую комнатушку с окном, почти наглухо закрытым жалюзи – лишь крохи света пробиваются сквозь редкие щели. Зачем-то хочу запомнить, где столько времени его держали. Подсвечиваю дверной проём в ужасе, что сейчас сюда примчится охрана. Но там никого. Значит, их сдерживающие системы работают на полную мощность. Как же ты с ними справляешься?

– Давай, исчезай, – вдруг произносит глухо, опускаясь на кровать.