Как известно, чем чаще о боге вспоминают, тем он сильнее.

Болото вместе с упырями осталось на севере. Последние дни викинги и дружинники двигались хоть и по густому, но почти обычному лесу. К мавкам и лешим так привыкли, что не обращали на них внимания, а встретившийся вчера чугайстырь сам удрал с дороги, едва заслышал звон оружия.

Значит, уже встречался с людьми.

Ивар с трудом протиснулся сквозь терновник – переплелись ветви так тесно, что впору было подумать, что его посадили здесь нарочно, – и очутился на неширокой полосе вытоптанной земли. В обе стороны тянулись похожие на след от двух змей колеи.

– Дорога, клянусь Сварогом!.. – восхищенно пробасил кто-то из тиверцев.

– Слава светлым богам! – В голосе Лычко послышалось облегчение, – Добрались-таки до заселенных мест! Не придется теперь бить по чащобе ноги…

Идти по ровному оказалось непривычно. Ивар все время спотыкался, из-под ног поднималась пыль, оседала на одежде, лицах.

– Смотрите! – Идущий первым Нерейд замер точно вкопанный.

На обочине распластался человеческий скелет в потрепанной одежде. Рядом с ним виднелись останки коня. Оба погибли давно, ржа успела испятнать тяжелый меч, наполовину извлеченный из ножен, а одежда – истлеть почти до прозрачности. В оскале черепа Ивару почудился застывший страх.

– Что же его убило? – Лычко опустился на корточки рядом с погибшим. – Кости все целы.

– Слишком давно погиб, – сказал Ивар. – Ничего не определишь.

– Это точно. Странно только, что погиб вместе с конем и даже меч вынуть не успел.

Лесная тишина теперь казалась гнетущей. Только тут Ивар обратил внимания на то, что не слышно птичьего щебетанья. Воины озирались, хватались за мечи, каждый с холодком в сердце ощущал, что среди деревьев бродит нечто способное убивать с невероятной быстротой.

Следующий труп они встретили через десяток шагов. Этот, если судить по одежде, был купцом. Безглазое лицо – поработали птицы – исказил неподдельный ужас, рот перекосился в безмолвном крике.

– Ничего себе, – Нерейд зло сплюнул, огляделся, – вон еще один…

С треском вломился в кусты, но почти сразу вернулся. Лицо было мрачное, на лбу собрались складки.

– Там слуги, охрана. Они пытались бежать. Все мертвы.

– Оружие, готовь, – буднично сказал Ивар. – Судя по тому, что не видно телег, которые вел этот купец, а трупы обобраны до нитки, тут орудуют разбойники. Ингьяльд, похоже, нам придется иметь дело с колдовством…

– Не впервой. – Молодой эриль со дня ратоборства с упырями ожил, восстановил силы сейчас глядит твердо, уверенно. – Нам ли бояться разбойников, пусть даже у них есть колдун?

– Это точно. – Ивар обвел взглядом дружинников. Те выглядели уверенными и спокойными. За годы викингских походов с кем только не сражались, а с колдунами и вовсе десятки раз.

Дальше двинулись колонной, ощетинившись лезвиями мечей. Дорога петляла между зарослей орешника, пока не выведана поляну. Вокруг нее возвышались дубы, толстые, точно крепостные башни. Носа коснулся сладкий аромат созревающих желудей, в кроне одного из исполинов что-то завозилось.

– Ложись! – гаркнул Ингьяльд так страшно, что Ивар брякнулся наземь, не успев осознать, что делает. Ушиб подбородок, даже собрался выругаться…

В ушах стало больно, и все звуки куда-то исчезли, лишь в глубине черепа отдавался странный вибрирующий свист. По голове прошлась жесткая, точно терка, ладонь, пригладила волосы.

– …Мать! – донесся до Ивара обрывок чьего-то проклятия, и только тут конунг осознал, что может слышать. Приподнялся на руках, надеясь оглядеться, понять, что происходит.

Свист вновь ударил сверху. Уши заложило, глаза заволокло туманом. Конунг ощутил, что его отрывает от земли, словно щепку во время урагана. Чуть в стороне застыл успевший вскочить на ноги воин: из носа у него хлестала кровь, а лицо перекорчило, словно его мяли невидимые руки.

Очень медленно он опрокинулся на спину, его потащило к кустам, уже мертвого, неподвижного.

– Назад! – выкрикнул кто-то, наверное Ингьяльд, когда свист прекратился.

– Не уйдете, твари! – С ветвей дуба спрыгнул могучий мужик в широких красных штанах. По пояс голый, видно огромное, как котел, пузо, поросшее черными волосами, широкая грудь. В руке незнакомец держал дубину с железными шипами, лохматая голова походила на воронье гнездо, светлые глаза злобно горели.

Он сунул пальцы в рот, поднатужился, тяжелый живот колыхнулся, как бурдюк, и во все стороны понесся оглушительный свист. Его было почти видно, к земле пригибало даже травинки. Ивара зашатало, точно его шарахнули по голове: он силился пошевелиться, но у него ничего не получалось.

Нерейд трясущимися руками поднял лук, выстрелил, Стрела полетела медленно, проламывая ставший вдруг густым воздух. Остановилась, потом встала на хвост и помчалась назад, набирая скорость.

Незримая сила затрепала волосы на голове Болтуна, превращая их в подобие маленького костра. Нерейд едва успел пригнуться. Стрела пронеслась над ним и впилась в ствол орешника.

– Что, получили? – Хозяин красных штанов злорадно оскалился, захохотал. В брюхе его что-то булькало, квакало, словно живущие там лягушки возмущались тряской. – Готовьтесь к смерти!

Пузан выглядел великаном, лохматой макушкой почти касался древесной кроны, а на штаны ему было истрачено столько ткани, что из нее можно было сшить парус для драккара.

– Нерейд, Лычко – обходите его! – скомандовал Ивар. – Кари – вперед!

Ингьяльд все сделал сам, ему не потребовалось даже приказывать. По воздуху поплыла сияющая белизной руна. Толстяк не обратил на нее внимания, вновь сунул руки в громадную пасть.

Удар звуковой волны был страшен. Ивара прижало к земле с такой силой, словно ему на спину упал медведь. Бегущего Лычко отшвырнуло в заросли, он исчез между стволов. Нерейд успел ускользнуть и, прячась за деревьями, потихоньку пробирался за спину свистящему разбойнику.

Даже руна зависла в воздухе, померкла, а затем с тихим звоном лопнула.

Ивар про себя выругался.

Кари ломился сквозь чудовищной силы свист, рубаха на нем трещала, расползалась по швам, пока не улетела, хлопая рукавами, словно раскоряченная белая птица крыльями. Но берсерк продолжал двигаться вперед, не обращая внимания на то, что кожа на лице трескается, а на щеках и скулах сочится кровь. С губ его слетала пена, а ноги вдавливались в землю, но он шел, делал шаг за шагом…

Могучая, похожая на бычью ногу рука поднялась, на лице свистуна мелькнуло удивление, глаза его выпучились. Кулак, тяжелый, точно скала, со всего маху саданул разбойника в челюсть.

Мелькнули красные штаны, грузное тело с треском исчезло в кустах.