Артем аккуратно тронул повязку вокруг головы.

– Всегда старался держаться сбоку от политики. В партии не вступал, газеты не читал, только программу ТВ, когда спорт. На хрен мне не упали их секреты и разборки!

– Понимаю. Но, сдается мне, твоя роль не закончилась. Выздоравливай. До встречи.

Эсбэшник удалился, Уланов откинулся на подушки, стараясь не тревожить поврежденные места. Впервые шевельнулась мысль, что зря согласился на переезд вниз.

Названия речек Юмбейяха и Хардяха, скорее всего, не слышало абсолютное большинство жителей обоих миров, Артем тоже. Меж тем они существовали, хотя в незамерзшем виде пребывали лишь несколько месяцев в году, когда тундра оттаивала и пространство меж упомянутыми водными потоками превращалось в болото. На острове Белом, затерянном в Карском море к северу от Ямала, в России имелась одна арктическая метеостанция. Русь избрала остров полигоном для магии, так же, как в верхнем мире на Новой Земле опробовали ядерные боеголовки.

К появлению Артема верховья Хардяхи прихватило льдом. Черная башня мага Порфириуса, словно вышедшая из легенд и фэнтезийных романов, смотрелась клыком, пробившим из недр неровную белую поверхность острова. Верхушку венчал шпиль причальной мачты и радиоантенны.

Дирижабль рейсом из Подмосковья вез Артема, укрытого личиной сказочной толщины, трех сопровождавших, коим категорически запрещалось общаться с ним, и множество грузов, большинство из которых составляли двухсотлитровые бочки. Трудно поверить, но это были накопители магоэнергии. Прикинув соотношение их объема с карманными емкостями, Уланов понял, что с такой бочкой на борту маленький самолет мог бы летать часами. Наверно, только нежелание дразнить соседей по планете сдержало развитие авиации.

– Башня тринадцать, – прогудел динамик.

Артем подхватил рюкзак и захромал к люку. В принципе у него все заросло. Но попробуйте двигаться ровно, когда в одной из важнейших групп мышц лишь десять процентов нормальной массы.

Он спустился вниз в грузовом лифте, втиснувшись в закуток между бочками. Трое молодых парней в возрасте от пятнадцати до двадцати лет сноровисто вцепились в грузы. Старший неприветливо зыркнул и кивнул головой на горку ящиков.

– Помогай, что уставился?

– Здравствуйте. Я ищу мастера Порфириуса.

– Чего искать-то, внизу он.

– Спасибо.

Артем закинул рюкзак за плечо, оперся на трость и медленно направился к двери, за которой проглядывала крутая винтовая лестница. Двое посторонились, но разговаривавший с ним хам остался посередине и растопырил локти. Почувствовав прикосновение рюкзака, рявкнул:

– Не толкайся, деревня.

– Извините.

Уланов сдерживался до последнего, но и его установка на мирное прибытие лопнула, когда на уровне двадцати сантиметров от пола он увидел тончайшую горизонтальную нить. Зацепи он ее, не избежать падения до конца лестницы. Инвалиду с палкой ставить подножку?

Энергетическая подпитка нити, естественно, уходила к хаму. Тонкость заклятия и быстрота, с которой тот навел чары, внушала уважение и зависть. Но не моральная сторона дела. Можно переступить препятствие, но никакой гарантии, что агрессия не будет иметь продолжение. То злобное существо нельзя оставлять за спиной в состоянии, в котором оно способно причинять вред.

Артем перехватил трость левой рукой, вытянув вперед правую, чтобы со второй ступеньки схватиться за перила. Обернулся. Его поза, видимо, была настолько обезоруживающе-беспомощной, что младшие широко открыли глаза, ожидая развития ситуации, а хам напустил на себя подчеркнуто безразличный вид.

Даже при разгрузке ящиков на нем приличная магическая защита. А физическая подкачала. Артем улыбнулся, пытаясь представить, как выглядит его скалящаяся личина, и резко в режиме «на поражение» всадил трость в солнечное сплетение урода. Затем метр твердого пластика со свистом описал петлю, пробил кость у виска, вынес глаз и переносицу.

Хам даже не успел согнуться от удара в нервный узел. С жуткой рваной раной на пол-лица он замертво рухнул навзничь. Двое оставшихся мгновенно окутались защитными полями, в руках сверкнули фаерболы. Их боевой энтузиазм как вспыхнул, так и испарился. Вокруг инвалида с тростью зажглась армейская защита приличного уровня, запитанная от мощного источника в рюкзаке. Средний из «грузчиков» подумал было потянуться к бочке, но быстро сообразил, что дергаться не надо.

– Два недоноска! Видели, что падаль натянула нить у лестницы? Почему не сказали?! Не глянул бы внутренним оком – расшибся бы на хрен.

Более умный погасил фаеры, второй, поколебавшись, последовал примеру.

– Боялись мы. Он бы тогда нам устроил.

– Трусите перед падалью? – Башмак здоровой ноги опустился на ребра лежащего, вызвав ощутимый хруст. – Небось ученики у чародея. Чему же он вас учит, мать вашу? Лизать сральник у более сильного подонка?

В воздухе хлопнуло. Порфириус материализовался в центре помещения, громко вытеснив воздух.

– Что здесь происходит?

Артема понесло и остановиться было трудно.

– У вас наверняка есть системы слежения. Сами смотрите. Кратко – тот урод пытался убить меня, – удар по ребрам, снова треск. – Эти два недоумка радостно ждали, раскрыв клювы. По правилам, я обязан доложить должностному лицу, меня пославшему, о прибытии на объект. Предпочитаю воспользоваться рацией дирижабля.

– Обождите. Сначала поговорим. Только окажу первую помощь парню, – маг наклонился над телом. – Голова разбита, глаз вытек, сломанными ребрами проткнуто правое легкое. Сотрясение мозга, болевой шок. Вы сумасшедший?

– Не больше чем вы, если поддерживаете подобные порядки в башне.

– Пять минут.

Порфириус сконцентрировался над телом. Изо рта хама при выдохе перестала сочиться кровь, пролом на лице подернулся пленкой.

– Стабилен. Вы двое – вон.

Когда два юных остолопа свалили вниз по лестнице, маг с сожалением посмотрел на кандидата в ученики.

– Полковник предупреждал, что у вас непростой характер. Я не ожидал, что настолько.

– Зашибись. Так ему и растолкую – не сошлись характером. Дирижабль будет облетать другие башни. Пусть наш общий знакомый найдет мне наставника поприличнее.

– Приличнее?

– Слушайте, Прохериус или как вас там. Магия – огромная сила. Вы даете ее выблядку, который натянул нить поперек крутой лестницы перед хромающим инвалидом на палочке, у которого в ауре не видно ни джоуля магии. Два недоделка при этом не смеют пикнуть перед хамом, боясь расправы.

Хозяин башни вздохнул.

– Вам просто рассуждать. Изувеченный вами молодой человек – сын самого… Ну вы понимаете.

– Что я должен понимать? Сын князя, княжича, воеводы, самого Рода?