В критические моменты у меня явно обострялась сообразительность, потому что после этих слов я первым делом проверила наличие, а точнее, отсутствие ловца снов на стене.

— Раньше вы выглядели немного… — я запнулась, выразительно округлив глаза.

— Для общения твоя форма больше подходит, — ответил ловец.

— У тебя есть имя?

— Имя? — удивился он.

— Ну да. Чтобы общаться, нам нужно как-то друг друга называть. Я Соня. А ты?

Он задумался, а я пока внимательно его рассмотрела. Телосложение подростка, почти не скрытое чем-то вроде длинной белой безрукавки с бусинами и шнурами, узкие плечи, тонкие руки, почти кукольное личико с большими глазами совершенно нечеловеческого цвета. Длинные белоснежные волосы спадали на спину и грудь и переплетались с пушистыми перьями того же цвета. Я так и не поняла, каким образом они там держались — то ли вплетены в косы, то ли росли сами по себе. Светлая кожа почти светилась, хотя в комнате горела только настольная лампа.

— Назови меня как тебе удобно, — наконец, решил он. — Мне лишь нужно предупредить тебя.

— Предупредить? О чем?

— Мардрём.

Снова это! Я вскочила со стула и только что не вцепилась в ожившую безделушку.

— Да что это такое?! Кто-нибудь уже может мне сказать?

— На нас лежит клятва, — серьезно ответил проводник. — Больше я ничего не могу сказать, но сделать могу.

Он поднялся с кровати и посмотрел мне в глаза. Да мы с ним одного роста, как специально. В удивительных глазах будто перекатывалось расплавленное серебро, я смотрела в них и не могла двинуться с места.

Он выдернул из волос белое перышко, взял меня за ту руку, на которой был браслет с ключом от комнаты в общежитии, и на шнурке появилась новая подвеска. Не успела я удивиться, как проводник приблизился ко мне вплотную и поцеловал в губы.

Это было так, словно их коснулось мягкое перышко. Я моргнула — и вот в комнате снова пусто, только я одна.

— Ты уже легла? — спросила мама из соседней комнаты.

— Ага…

Дверь приоткрылась, и мне об ноги ласково потерся котенок. Я машинально наклонилась и взяла его на руки. Маленький проказник начал яростно вырываться, задел подвеску в виде пера, и меня как током ударило.

— Мяу! — обиженно взвизгнул Мотя, приземляясь на кровать, я же пыталась осознать послание, которое оставил мне проводник своим странным поцелуем.

Кажется, спокойствия мне в ближайшее время не видеть.

Выходных ждала, как ребенок Нового года. А тут и Оксана пропала, скинув сообщение, что заболела и в ближайшее время не выйдет на учебу, так что я доходила последний день одна, всю субботу занимала себя домашними делами и, наконец, едва дождавшись хотя бы десяти часов вечера, залезла под одеяло.

Ловец снов мягко зашелестел перьями над головой, и я мгновенно провалилась в темноту.

Проснулась от немного забытого за неделю ощущения волос во рту и вообще везде. Продралась сквозь рыжую “занавеску” и бросила взгляд на дверь в ванную комнату. Она была на месте, а значит, я перенеслась в СпАМ. Это не было фантазией, все на самом деле. Ура!

Я даже одеваться не стала, сразу выглянула в коридор ровно в тот момент, когда то же самое со своей стороны сделал Шанти. На нем были новые очки, лишь немного отличавшиеся от потерянных в болоте, и в них он казался немного серьезнее.

— Привет! — поздоровалась я. — Давно не виделись.

— Целую неделю, — он вышел из-за двери и неловко почесал светловолосый затылок. — Еле дождался. А ты?

— И я.

Мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

— Чего ржете с утра пораньше?

По коридору к нам приближался Николаус, конечно же, мрачный и всем недовольный. И его я тоже была рада видеть.

— А ты откуда уже идешь?

— Не твое дело.

Шанти укоризненно покачал головой, но мне было все равно, я не обиделась, потому что знала, что и нормально общаться Ник тоже умеет. Иногда.

— Ты обновлял подавитель? — угадал Шанти. Я нахмурилась, но по кровожадному взгляду вампира поняла, что от расспросов прямо сейчас лучше воздержаться.

— Давайте собираться на завтрак, — сказал он, обращаясь преимущественно к Шанти. — Опоздаете, будете голодать до обеда.

— Дайте мне тридцать минут, — попросила я, прикидывая фронт работ.

— Двадцать, — отрезал Николаус и скрылся в своей комнате.

— Двадцать пять! — бросила я закрытой двери и показала ей язык.

К слову, уложилась за двадцать. Длинные волосы не нуждались в тщательной укладке, так что я умылась, завязала хвост на макушке и накрасила глаза. Студенческая форма, чудесным образом выстиранная и выглаженная, ждала меня на вешалке в шкафу.

Я перекинула через плечо сумку и, встав на каблуки, вышла к ребятам.

В столовой стоял такой гул, что невозможно было разобрать ни слова. Все общались со всеми, рассказывали новости, делились впечатлениями, смеялись и звали друг друга через весь зал. За одним из дальних столов сидели наши друзья, и Сути помахала рукой, привлекая внимание.

— Мы заняли вам местечко, — сказала она, кивая в знак приветствия. Эрт, Аня и Рилан тоже были тут, и Ник притащил дополнительный стул, чтобы мы все уместились. Стало тесно, но зато все в сборе.

— Что новенького? — спросила я, пока Шанти и Ник отошли взять себе (и мне заодно) еды.

— Да я сама пришла раньше вас на полчаса, — ответила Сути.

— Моника вернулась к занятиями, — сказала Аня. — Я видела ее в коридоре, когда выходила.

— Отличная новость. А она… — меня осенило, и я напряглась. — Она что-то говорила насчет того, что с ней случилось.

— Это же Моника, — встрял Рилан. — Когда это она отличалась общительностью и дружелюбием?

И впрямь, чего это я? Если бы она хотела что-то сказать по поводу того случая, уже подняла бы шум. Наверное, она ничего не помнила, как и Николаус, и это даже хорошо.

— О чем болтаете? — Шанти сел рядом, прижавшись коленом к моей ноге, и придвинул ко мне поднос, один на двоих.

— Да так. Как отдохнули?

— Смеешься? Дедуля устроил мне неделю мастер-классов, — хмыкнул Шанти, и я даже побоялась представить, что мог преподавать внуку черный колдун. — Я буквально жил на экспериментальном кладбище.

Рилан кашлянул, чем заслужил уничижительный взгляд Николауса.

— Шанти работал, не покладая рук, чтобы достойно справляться с учебой в академии, — отчеканил он. Еще бы, он, наверное, от него дома ни на шаг не отходил.

Я усмехнулась, представив себе, как они ночуют в одном склепике, прижавшись друг к другу замерзшими спинами, но никто моего веселья не разделил.