как быть, если он меня не отпускает? Набравшись смелости, я все-таки поднялась и высвободила своё запястье, тут же услышав:

– Нет, не уходи… миари. Не уходи.

Миари? Что это значит? Я несколько раз повторила про себя это странное слово – оно было теплым, таким приятным, что на душе от него светлело.

– Я ненадолго, – прошептала я и рванула в ванную комнату.

На этот раз я взяла сразу несколько полотенец, смочила их водой и положила в таз. Вернувшись в комнату, я поставила его на тумбочку и достала первое полотенце. Обтерла принца и присела рядом. Дарен приоткрыл глаза, посмотрев на меня из-под полуопущенных ресниц.

– Мираж… я брежу…

– Бредишь, – согласилась я с легкой улыбкой. – И твой бред еще никогда не был столь прекрасен.

Дракон смежил веки и, дернув меня за руку, заставил лечь на него. Я слушала его мощное сердцебиение, чувствуя, как с каждой секундой мое собственное ускоряется. Дарен застонал и выгнулся, я приподнялась на кровати. В полумраке я видела лишь очертания его тела в лунном свете, падающем в комнату через неплотно задернутые шторы.

– Дарен, – шепнула я. – Скажи, если нужно позвать целителя, я сбегаю за придворным…

Принц резко замер. Перевернулся на бок и посмотрел на меня. Его рука заблуждала по моей ноге, пробираясь под юбку. Я собиралась возмутиться, честно, собиралась! Но мое сердце не выдержало ускоренного сердцебиения и просто остановилось, должно быть, от близости огненного принца.

– Миари, – вновь шепнул Дарен и притянул меня к себе, поцеловав настолько нежно, что у меня закружилась голова.

Я ответила на поцелуй, обняв Дарена, но тут же опомнилась. Я – невинная девушка, в чужой постели, в постели принца, который точно не понесет ответственности, как и все высокородные в его случае, но более того – он не здоров, в бреду, не осознает, что творит. А если он меня вообще с кем-то путает? О ужас, этого точно не желаю!

Последняя мысль отрезвила лучше моральных устоев, вбиваемых мне гувернантками.

– Дарен! – я уперлась в его грудь руками, пытаясь оттолкнуть, и с третьей попытки получилось.

– Миари…

– Ты бредишь, – прошептала я. – Лежи и отдыхай. Позвать целителя?

Мужчина откинулся на спину и попытался сфокусировать взгляд на мне и, прикрыв глаза, мотнул головой.

– Ваши целители мне не помогут… Это просто яд, скоро он выведется из моего тела. Мой организм сильнее.

– Дарен, а если это опасно? Может, стоит перенести тебя порталом в Дракмар? Пожалуйста, будь благоразумен!

– Нет, – хрипло отозвался принц и схватил меня за руку. – Просто побудь со мной. Ты нужна мне.

“Ты нужна мне” – всего три слова, от которых кружится голова. Так хорошо становится на сердце, однако беспокойство за огненного принца не уходит. Но я не двигаюсь с места, послушная воле его высочества. Дарен вскоре заснул. Я осторожно попыталась встать. Ногу охватила резкая боль, я прикусила палец, чтобы не вскрикнуть. На простыне лежал кинжал с позолоченной рукоятью – острый, опасный и способный перерезать горло. Такие часто оставляют рядом с собой мужчины, готовые обороняться в любой момент, даже едва проснувшись. Лезвие значительно оцарапало голень, из-за чего на простыне осталась пара капель крови.

Ладно, не время менять постель. Я взяла с собой кинжал, сполоснула его, затем обработала рану на ноге, перевязав её носовым платком, найденным среди прочих предметов личной гигиены на стеллаже. Вернувшись, я положила кинжал на тумбочку и коснулась лба дракона, едва не отшатнувшись. Дарен горел. На лбу выступила испарина. В прямом смысле этого слова – огненный.

Я обтирала его полотенцами, поила водой, но на этом всё. Я ничем не могла помочь. Я боялась идти сообщать о состоянии принца, ведь это может грозить войной между Дракмаром и Амирадом, да и Дарен велел быть просто рядом. Я разрывалась от противоречивых желаний и не знала, как лучше поступить.

Но вскоре жар спал. Я облегченно вздохнула и прилегла на кушетке. Сама не заметила, как заснула. Проснулась от чьего-то шепота. Резко подскочила и заозиралась. За окном едва забрезжил рассвет. В комнате никого не было… почти никого. Кое-кто мелкий и вредный шарил по тумбочкам его высочества.

– Что вы здесь делаете, негодники?

Задав вопрос, я тут же отвлеклась и, подскочив, подбежала к кровати принца. Ни намека на вчерашнее недомогание не осталось: цвет лица, температура, сердцебиение – все было в норме. Я улыбнулась.

– Ой, а это ты, Жаннет, – пропищал Майр, когда я на него оглянулась, и даже крохотную шапочку снял. – Не ожидал.

– Я тоже не ожидала вас здесь увидеть. Так что ищете? – прошептала я тихо-тихо, чтобы не разбудить Дарена.

– Одеколон. Говорят, у драконов он отменный! – мечтательно протянул Файр. – Духи-то с гарью все уничтожили, когда поняли, что они не действенны.

– Ах вы бедные, – рассмеялась я и хотела продолжить, когда Дарен тяжело вздохнул и взял меня за руку.

– Не уходи.

– Не уйду, – откликнулась я с улыбкой.

– Не уходи, Маринет.

Маринет? Улыбка сошла с моих губ, а сердце разбилось на мелкие осколки. Он в бреду. Думает, что держит за руку не меня, а принцессу амирадскую, свою истинную. И целовал ночью… её, а не меня. Называл таинственным словом “миари”.

Я отшатнулась, готовая убежать и расплакаться. И на что я рассчитывала, глупая? Нужно уходить. Я и так достаточно украла чужих ласк. Ужасное чувство. Воровка нежности. Воровка чужих мгновений. Здесь и сейчас должна быть Маринет.

– Ой-ей, – пробормотал Майр. – Жаннет…

– Тихо, – пробормотала я, глотая слезы. – Он может проснуться. Ему нужно отдохнуть.

Пребывая в этих безрадостных мыслях, я провела у постели Дарена еще минут десять, чтобы точно убедиться, что лихорадка отступила. Файр и Майр находились рядом, служа мне молчаливой поддержкой. Я даже разрешила им выпить одеколон, а после убрала все следы своего пребывания здесь и попросила Файра перенести меня в мои покои.

– Жаннет, может, стоит его разбудить?

Я покачала головой. Не выдержу этого позора, просто не выдержу. Худшего сценария придумать невозможно! Хотя нет, можно. Было бы хуже, если бы я ночью его не остановила, а ответила на горячечные ласки, потеряв невинность.

Файр о моих мыслях не догадывался, просто кивнул и перенес меня в покои. Здесь я первым делом отправилась в ванную и дала волю слезам, после чего легла спать.

Проснулась я в десятом часу. Снилось что-то странное, как из огненного яйца вылупляется симпатичный маленький феникс. Неподражаемая жар-птица с широким клювом, гордым хохолком и пламенными крыльями.

Проснулась и, открыв глаза, долго смотрела в потолок. Напоминанием о произошедшем ночью была ужасная боль в сердце. Странно, но раньше я всегда считала, что