Не эмоции, не твои личные переживания! Конкретные сведения: тактика применения, бронирование, типы применяемых боеприпасов, дистанция стрельбы, параметры подвижности, углы обстрела! Паша, соберись, думай о том, что мне действительно требуется!

Поток информации немного успокоился, упорядочился, пошли таблицы, наставления командиров, схемы, конкретные цифры параметров…

Спустя десять минут она сняла свои мокрые от пота ладони с его лба, тыльной стороной ладони вытерла свой лоб. Шумно выдохнула:

— Фу-у-у! Всё, Паша, молодец!

Он похлопал глазами, как будто только что проснулся, поворочался на своём сиденье, разминая затёкшую спину, покрутил головой по сторонам:

— А… сколько я вот так… — он уставился на Андрея, — слышь Андрюх, сколько времени, говорю, прошло?

Андрей посмотрел на часы:

— Минут десять, не больше.

— И что? Всё, что ли?

— Всё, Павел Иванович, — Агния хлопнула его по плечу, — я всё поняла. Что и как надо делать…

— Неужто всё-всё-всё? — недоверчиво переспросил он.

— Да, — коротко кивнув, подтвердил Ангел.

Но Пашке никак не верилось, и он попытался устроить экзамен:

— Так, а ну-ка ответь мне: на большой дистанции у какого снаряда больше бронепробиваемость, у подкалиберного, или сплошного?

Агнел улыбнулся углом рта:

— У сплошного.

— А на малых? — продолжил экзаменовать танкист.

— У подкалиберного.

— А-а… А вот ещё что: по наклонной броне какой лучше работает? — не унимался мехвод.

— Сплошной.

— А как влияет на бронепробиваемость наличие на снаряде локализаторов12? — усилил нажим неугомонный экзаменатор.

— Паша, етить твою в кочерыжку! — фыркнула Агния, — у нас в боекомплекте нету снарядов с локализаторами!

— Ну я же чисто теоретически, проверяю качество усвоенного материала, так сказать, — явно веселился Пашка, — ну, а вот по бронетранспортёру, что, тоже бронебойным будешь лупить? Он же БРОНЕ-транспортёр всё же? Или как?

Паша ехидно сжал губы, и прищурившись, ждал ответа на свой подковыристый, как ему казалось, вопрос.

— Бронетранспортёру хватит и осколочно-фугасного, там броня с гулькин хрен, — решительно отрезала Агния.

— А вот при облическом движении… — набрал в лёгкие новую порцию воздуха танкист, в надежде продолжить экзамен. Ему явно нравился этот процесс. Как впрочем, и Андрею, молча и с улыбкой наблюдавшего их пикировку.

— Так, Павел Иваныч, угомонись уже! — решительно тряхнув головой, отрезал Ангел, — Я ВСЁ ПОНЯЛА.

И она надолго замолчала, задумчиво уставившись в казённик орудия. Пашка обескураженно засопел, но поняв, что дальнейшие вопросы будут уже лишними, отвернулся и молча уставился в приоткрытый люк мехвода, всматриваясь в белёсые полосы утреннего тумана, ползшие по низине поля.

Андрей исподтишка посмотрел на своего Ангела и вдруг похолодел: она сидела на сиденье командира танка, и упёршись лбом в холодную броню, что-то беззвучно шептала губами. Казалось, она молится. Видать, она вытащила из Пашкиной головы что-то такое, что заставило её усомниться в своих силах.

И вот тут Андрей со всей пронзительностью осознал, что бой-то этот для них может оказаться и последним, раз уж такой бесстрашный и несокрушимый ангел-хранитель, вытаскивавший его до сего момента из всяких дрянных ситуаций, сейчас почему-то не уверен в своих силах… А иначе, зачем молиться? Она почувствовала его взгляд, скосила глаза, оторвала лоб от брони башни.

Своей чуткой мыслесферой она поймала его немой вопрос, грустно улыбнулась, и негромко произнесла:

— Ты хочешь спросить меня, видела ли я Бога?

Андрей стушевался:

— Э-э-э… Д-да. Хотел…

— Нет, не видела, — буднично ответила она, — но ОН есть.

— А-а-а… — неопределённо протянул Андрей, и опять замолк. Его начала бить противная мелкая дрожь. Это не было страхом, скорее, это вырвалось накопленное за день нервное напряжение. Он посмотрел на Пашу — его спина тоже мелко подрагивала. Паша обернулся — в мёртвой тишине было отчётливо слышно, как у него мелко постукивают зубы. Поймав взгляд Андрея, он решительно стиснул челюсти. Андрей тяжело вздохнул, рассматривая свои грязные руки, и поднял глаза на Агнию.

Она улыбнулась, и махнула призывно рукой:

— Иди-ка сюда.

Андрей привстал со своей откидной сидушки, приблизился к ней. Она, положив ему левую руку на плечо, правой трижды его перекрестила, приговаривая:

— Во имя Отца, и Сына, и Святаго духа, аминь. Всё, — она легонько хлопнула его по плечу: — ничего не бойся.

Андрей с душевным облегчением молча бухнулся на свою сидушку.

Паша, обернувшись, наблюдал сие действие, и вдруг порывисто сняв шлем, неуверенно спросил:

— А комсомольцам можно?

Агния рассмеялась:

— Конечно можно! Андрей же тоже комсомолец!

— Так я же ещё и неверующий! — виновато ответил Пашка и судорожно сглотнул.

— Иди сюда, неверующий! Все вы неверующие. До определённого момента…

Пашка посунулся к ней, как сумел, в тесноте боевого отделения.

Она и его трижды перекрестила:

— Во имя Отца, и Сына, и Святаго духа, аминь. Всё, и ты ничего не бойся!

Пашка довольно улыбнулся, заметно успокоился, и развернувшись, поудобнее устроился на своём сиденье.

Агния довольно ухмыльнулась:

— Вот уж воистину сказано: «не бывает атеистов в окопах под огнём!»13

— Кем сказано? — Андрей поднял на неё глаза.

— Это неважно, — был её ответ.

В боевом отделении танка стало как-то спокойнее, ушло беспокойство. Медленно текли минуты…

Агния вдруг подняла руку, призывая к вниманию, на пару мгновений замерла, как будто к чему-то прислушиваясь, затем приподнялась, и откинув башенный люк, высунулась в морозный ночной воздух.

Некоторое время прислушивалась к мёртвой тишине, потом бухнулась обратно на сиденье, захлопнула люк.

— Так всё, мужики, понеслось… к бою!

Глава 15. Один против восемнадцати.

Командир танковой группы майор Клаус Шварц с довольным видом осматривал выдвинувшиеся на исходную позицию восемнадцать «панцеров». Во время двух дневных атак на позиции русских было потеряно более трети имевшихся в наличии боевых машин: восемь из имевшихся двадцати двух. Проклятые большевики довольно умело организовали противотанковую оборону захваченного ими села, хотя в их распоряжении было всего несколько противотанковых орудий небольшого калибра, скорее всего 45мм. Майор презрительно покривился. Но, видать, в боекомплекте у них были недавно появившиеся у русских новые бронебойные подкалиберные катушечные снаряды, а иначе как объяснить, что в результате двух неудавшихся дневных атак на поле боя замерли чадящими глыбами полдюжины «четвёрок»14 и два самоходных штурмовых орудия «Штурмгешютц».

Не помогли ни дополнительная разнесённая броня на башнях танков, ни бортовые экраны, закрывающие ходовую часть танков и самоходок.

И если бы не подошедшие сегодня вечером на подмогу двенадцать «Пантер», усиленные «Тигром» и ротой гренадёров на «Ганомагах», то ни о каком реванше не могло бы идти и речи.

А так… Что ж, посмотрим, господа большевики, что вы сможете предпринять в ответ, когда в предрассветных сумерках на вас двинется вся эта бронированная масса. По всем расчётам выходило, что силы красных на исходе —