— С большим удовольствием. Я знаю недалеко одно место, в котором такой абсент, что пальчики оближешь.

— В таком случае — идем.

Эти два человека, совершенно не схожие ни по характеру, ни по по внешнему виду, представляли собой весьма странную пару. Пьер Деталь был Геркулесом: на коротких ногах сидело громоздкое туловище с широкими плечами и бычьей шеей. Голова была огромной, с низким лбом, окруженным рыжими волосами, и широко расставленными, немного приподнятыми в углах выпуклыми глазами черного цвета. Брови были густые, нос — короткий и широкий, уши — большие. Рот с толстыми губами был почти до ушей, а подбородок — покрыт густой рыжей бородой, такой же, как волосы. Он представлял собою тип грубой силы.

Ладеш, напротив, был мал и худ. На длинной шее сидела маленькая голова, волосы были очень жидкие, светлого цвета; нос — длинный и тонкий, щеки — впалые; небольшой рот с тонкими губами оттенялся белокурыми, закрученными усиками, в то время как глаза, сидевшие глубоко в орбитах, были живы и умны. Весь его облик носил печать хитрости и порока. Костюмы обоих негодяев были куплены у торговцев старым платьем. Ладеш питал страсть к крепким ликерам и отлично знал, у какого торговца сорт лучший. И если он знал, что в таком-то месте лучший абсент, то ни за что не согласился бы пить его в другом месте. Вследствие этого он к вечеру всегда был навеселе. Днем он еще справлялся со своей слабостью, говоря, что работа прежде всего, хотя мы слышали, что и тут он предложил Пьеру Деталю свой знаменитый абсент.

Беседа этих людей выглядела очень странно: Ладеш говорил, а Пьер поддакивал и смеялся. Ладеш обожал Пьера и, веря в его силу, становился храбрым. Деталь любил Ладеша — он веселил его и умел вести дела. Полагаясь на его ловкость, он был смел. Ладеш говорил с Деталем, как говорят с детьми. Он слыл оратором среди своих собратьев и любил своего внимательного и доверчивого слушателя. Он рассказывал Пьеру такие страшные истории, которые заставляли того говорить: "С Ладе-шем всегда весело. А какой он ученый и знающий! Этого я не в состоянии выразить!"

Итак, мы уже сказали, что по приглашению своего друга Деталь последовал за ним. И они вместе вошли к продавцу ликеров.

— Два стакана абсента, — закричал Ладеш, подходя к прилавку.

— Я угощаю, — сказал Деталь, доставая деньги.

— Отлично, а я заплачу за обед.

Выпив, друзья отправились к маленькой улице Тампль, и там Ладеш остановил Пьера:

— Погоди, я пойду куплю обед.

Он зашел в колбасную, купил ветчины, хлеба и сыра.

— Мы сегодня прекрасно пообедаем, — сказал он.

Затем они отправились в один двор, находящийся на улице Тампль между улицами Барбетт и Буржуа. В этом дворе налево находился кабачок самого неприглядного вида. По всей вероятности, это раньше была конюшня, в стенах которой впоследствии сделали окна. Стены не были ни оклеены обоями, ни выкрашены — вместо всяких украшений они были заставлены корзинами с вином. Прилавок находился налево от входа, а в зале стояло пять или шесть дубовых столов, почерневших от времени. Чтобы получить здесь что-нибудь в этот час, надо было иметь большую выдержку. Войдя, Деталь и Ладеш с удовольствием вдохнули в себя удушливый воздух — надо сказать, что в это время воздух в кабачке был такой же, как в бане, когда ее топят. Но наши друзья мало обращали на это внимания. Они знали только то, что вино тут было хорошее, а им только это и надо было. Они сели за стол и приказали подать вина.

— И хорошего, — прибавил Ладеш.

— Да, хорошего, — повторил Деталь, разрезая окорок.

Когда первые стаканы вина были вылиты и первый голод утолен, Ладеш сказал своему спутнику:

— Послушай, Пьер, что ты думаешь о деле, которым мы занимаемся в последнее время?

— Я ровно ничего не думаю. Я зарабатываю свой хлеб — и не более.

— Ты помнишь тот случаи в "Кошке"? Как ты думаешь, обманывались мы или нет?

Пьер подумал несколько минут и объявил:

— Может быть, и нет.

— В таком случае, тебе было бы все равно — выдать своих товарищей или нет?

— Я этого не говорю.

— Нет, ты это говоришь.

— Нет, я верю тебе и делаю то, что делаешь ты, так как я знаю, что ты не способен поступить плохо.

Ладеш принял важный вид и, выпрямившись, проговорил Пьеру:

— Да, мой милый друг, ты можешь на меня рассчитывать, как на самого себя. Я сказал тебе это для того, чтобы испытать тебя, так как ты знаешь, что я не способен на низость. Нет сомнения, что наши товарищи не знают этого, но я забочусь не об их мнении, а просто хочу поступать так, чтобы я мог считать свои поступки безукоризненными. Одно из двух: или я работаю у Панафье шпионом, или я служу своим товарищам. В первом случае я отказался бы. Теперь надо выяснить насчет второго.

— Ну, — с озадаченным видом заметил Деталь, — ты должен узнать это.

— А я спрашиваю тебя, — сказал Ладеш.

На лбу у великана выступил пот от страшного усилия, которое он делал, чтобы ответить.

— Ну, отвечай прямо.

— Вот что я скажу тебе. Была минута, когда я полагал, что я просто стал полицейским. Но так как он говорит, чтобы мы избегали полиции, то я решил, что мое первое предположение было ошибочно.

— Ты очень умно рассудил для себя.

Деталь вытер рукавом лоб и продолжал:

— Относительно другого, о чем ты меня спрашивал, я скажу, что вполне полагаюсь на тебя, так как сам не вполне понимаю дело.

— Ты не понимаешь, мой бедный Пьер? Ну, а я понял.

— Я так и знал.

— Да, слава Богу, я кое-что понимаю, — с достоинством проговорил Ладеш. — Я стал узнавать, так как не хотел подводить товарищей. Я искал — и нашел. Знаешь, что мы делаем?

— Нет, — с беспокойством ответил Деталь.

— Ну, я скажу тебе в двух словах.

Затем, бросив вокруг себя испытующий взгляд, Ладеш наклонился к уху Деталя и прошептал:

— Это политика. Мы работаем для правительства. Мы напали на след заговора.

— В самом деле? — с недоумением вскрикнул Деталь.

— Будь уверен, что я угадал. Только не говори ни слова, будто бы мы ничего не знаем. Но тем не менее я убежден, что это правда, и ты увидишь, он нам хорошо заплатит.

— Нам уже и так платят недурно.

— Слушай, старина, со всяким человеком может случиться несчастье. Мы не хотели бы служить обыкновенной полиции, но относиться к