– Если? – нетерпеливо сказал Глеб и постучал ручкой по блокноту.

– Если на металл воздействует потустороннее создание, – закончил Лосик тихо.

– Потусто… – икнул Влодек.

– Хракс… – зашипел Глеб.

А я наконец поняла, что же меня так беспокоило. Ну конечно! Вот что чуял мой нос! Вот что пугало меня на уровне инстинктов.

– Так в банк проник кто-то из демонов? – не веря тому, что сам произносит, спросил Завацкий. – Да быть не может!

* * *

Глеб не спешил отметать с виду нелепую версию, подробно внося в блокнот все детали и собственные мысли. После записи предстоит оформить по всем правилам и подшить к делу Казимира Новака, распухающему на глазах.

– Влодек, нужно сделать соскоб, – напомнил он Завацкому, указав ручкой на пятна. – Свечения нет, но тщательный анализ позволит отмести ложные версии.

Управленец на миг застыл, а потом быстро закивал и ринулся лично добывать у жандармов все необходимые инструменты. Но на пороге хранилища остановился, обернулся к Глебу и судорожно икнул.

– В чем дело? – насторожился Ковальский и мысленно перетряхнул свой арсенал защитных заклинаний.

– Тут… эта… – прошипел Завацкий и в несколько быстрых шагов оказался подле следователя, а потом едва не ввинтился ему за спину.

Опешив от подобной реакции молодого коллеги, Глеб отдал ему блокнот, а сам двинулся к выходу, чтобы застать весьма причудливую картину в зале банка: в центре помещения, сверкая не хуже люстр, стояла высокая блондинка и уверенным тоном отчитывала маявшегося подле начальника жандармской бригады.

– Это та рейна, – сказал Влодек, подступив к Глебу, – Зузанна Пштиль. Знаменитая писательница.

Знаменитой писательнице прямо сейчас полагалось отдыхать в снятом для нее номере в «Зеленце», а вовсе не торчать посреди банковского зала.

– Разве ее не должен был утром забрать Давидовский? – спросил Глеб. – Что вообще происходит?

– Я знаю только то, что шеф ее с вокзала точно увез, – открестился от происходящего Завацкий.

– За что мне это все?.. – в пространство спросил Ковальский и, не дожидаясь ответа от мироздания, направился к рейне Пштиль.

– Вы, видимо, рейян Ковальский? – быстро забыв о претензиях и расплывшись в улыбке, сказала Зузанна, повернувшись к следователю. – Доброе утро!

Книг рейны Пштиль Глеб не читал, но кое-что о Зузанне знал, ведь бабуля обожала колонки светских хроник в газетах и не раз в приезды внука развлекала его сплетнями о похождениях этой столичной штучки. И теперь, рассмотрев рейну повнимательнее, Ковальский вспомнил и те заметки, и фотографии к ним. И невольно едва заметно поморщился. А все из-за того, что поведением Зузанна Пштиль всегда больше напоминала светскую львицу, чем писательницу. И в Броцлав она явилась, не посчитав нужным изменить свой столичный стиль на более приемлемый для провинции.

Она знала, как именно выглядит, совершенно себе не льстила, но и не принижала собственное достоинство. Высокая, лишь немного ниже самого Глеба, статная, Зузанна Пштиль этим утром была облачена в ярко-розовое облегающее платье, зауженное книзу настолько, что женщина могла передвигаться лишь мелкими шажками, бежевый плащ с укороченными рукавами и золотистые туфли-лодочки. Лицо могло бы казаться заурядным, но макияж, сверкающий взгляд и улыбка лепили образ невероятной и блистательной дивы, которой место на киноафишах, на театральных подмостках или подле какого-нибудь известного и всесильного человека, а вовсе не за печатной машинкой в рабочем кабинете.

– Доброе утро, рейна Пштиль, – сухо ответил Глеб, уважавший профессию писателей, но не терпевший легкомысленных особ. – Да, вы не ошиблись, я старший следователь Глеб Ковальский.

Зузанна улыбнулась еще шире и, перевесив свою крошечную сумочку с одного плеча на другое, сверкнула очами. Тусклый свет ламп рассыпал ворох мелких искр от светло-розовых камней в ожерелье и серьгах, подчеркивая матовость и бледность кожи в излишне глубоком декольте платья. Глебу полагалось оценить и игривую короткую стрижку, и глубину голубых глаз, и дурашливую улыбку, и этот самый вырез, который рейна Пштиль демонстрировала весьма прицельно. Это была особая игра, затеянная не столько ради каких-то далеко идущих намерений, а исключительно из охотничьего интереса. Пока что. И Глеб мгновенно это понял. И оценил предложенное. В другое время он даже подыграл бы Зузанне Пштиль, ведь это ничем его не обременяло, но утро выдалось скверное и кофе с булкой хотелось гораздо больше, чем призывных улыбок столичной штучки.

– Рейна Пштиль, вам не положено здесь находиться, – строго сказал Глеб. – В банке произошел инцидент, в котором нам еще предстоит разобраться. Здесь пока нельзя присутствовать посторонним.

– Но я именно ради этого и пришла! – сделав вид, что не заметила тон следователя, воскликнула писательница. – Как я могла подобное пропустить? Меня уверяли, что в Броцлаве совершенно ничего не происходит, а у вас тут ограбление в день моего приезда! – Зузанна сверкнула глазами и довольно улыбнулась. – Я совершенно не надеялась на такую удачу. Когда мне обещали, что смогу увидеть работу магконтроля своими глазами, я рассчитывала на заурядное перекладывание бумажек или разбор мелких случаев с магическим мошенничеством. Но у вас тут такое!.. И вы!.. Старший следователь!

Рейна захлопала ресницами, глядя на Глеба в полном восторге. Ковальский заподозрил скорые неприятности, а собака рядом с ним отчетливо зарычала и попыталась встать между мужчиной и писательницей.

– Какой типаж! – выдохнула Зузанна Пштиль, ничего не замечая. – О! Я сделаю вас главным героем моей новой книги! «Преступление на почве страсти»! – Она сделала театральную паузу. – Как вам название? Или «Преступная страсть»?! О, шикарно! Это именно то, что нужно.

Глеб поперхнулся и закашлялся. Собака рядом зарычала.

– Максим! Максим! Ну где же ты? – воскликнула рейна Пштиль.

В зал, сгибаясь под тяжестью объемистого кожаного чехла с печатной машинкой, вбежал тощий бледный юноша в несуразном клетчатом костюмчике и маленьких круглых очках.

– Максим! – выдохнула Зузанна. – Почему ты вечно заставляешь меня ждать?

Отдуваясь и беспокойно поправляя сползающие с носа очки, Максим подлетел к рейне Пштиль и зашипел, не особо стесняясь присутствия посторонних:

– Зизи, хватит вопить, как я могу за тобой угнаться с этой штуковиной? Ты подумала?

– Максим, не ворчи, – не оценив гримасы рейяна, со сверкающей улыбкой ответила рейна Пштиль. – Я придумала название для новой книги. Это будет роман! Авантюрная история с трагическим началом и романтическим финалом. В середине погони, стрельба и магическая дуэль.

– Прекрасно, – кисло отозвался Максим и обратился к Ковальскому, с трудом удерживая короб одной рукой: – Доброе утро. Меня зовут Максим Штакель, я помощник рейны Пштиль.

Глеб криво улыбнулся в ответ и пожал протянутую узкую ладонь. После чего все тем же строгим тоном сказал: