Черно-желтая чешуя поблескивала в рассветных лучах, дрожащие на ней капельки воды сверкали, словно маленькие алмазы.

Нападать не собирался, но и безобидным тоже не выглядел.

– Утречка раннего, краса-девица, – невинно произнес змей, разглядывая меня. – Что-то не видел тебя ранее в этих краях.

– Так и удивляться нечему, – ровно ответила я, скрестив руки на груди в охранном жесте. – Постоялый двор рядом, тут каждый день может приходить новая.

При этом не было и тени страха. Сама себе удивилась. Но и правда, не шло от змея ни злобы, ни умысла подколодного. Чутье меня в таких делах не подводит.

На змеиной морде появилось нечто, похожее на улыбку. Змей чуть повернул голову набок, а потом вдруг оказался совсем рядом и положил морду мне на плечо. Вмиг обдало волной жара. Змей обвил мое тело до бедер.

– Новая-то новая, – зашептал на ухо. – Да только велено мне с тобой повстречаться, краса-девица, да к Змеиному царю проводить.

Я широко распахнула глаза, охнула неслышно. Вот так да-а-а… Объявился. А змей тем временем продолжал:

– Всю тебя мне описал он, от макушки до ступней, Калина из Полозовичей. Ни с кем другим тебя не спутать теперь.

Я насторожилась, провела по чешуе кончиками пальцев, и тут же снова стало жарко-жарко. Раздвоенный язык коснулся мочки уха, вызвав рассыпавшиеся по спине мурашки.

– Царь всегда дело говорит, Калина, – прошептал он. – Да ты не бойс-с-ся, зла тебе никто не замышляет. Помнит он уговор с твоей матушкой. Так что… – Змей вдруг снова оказался в реке. – Жди, краса-девица. Сегодня под вечер, после часа закатного приду к тебе. Приготовьс-с-с-ся…

И скрылся в зеленоватых водах, словно и не было. Некоторое время я молча смотрела вслед, думая да соображая, к чему все это приведет. Потом только сделала глубокий вдох и побрела к берегу. Вот тебе и покупалась, набралась сил, называется. Подглядывают тут кругом, что ли?

Оставляя на мокром песке следы, я добралась до камня. Ухватила взятое с собой полотенце и быстренько вытерлась. Провела пальцами по волосам и нахмурилась. Вот же ж… Все равно замочила. Ладно, высохнут. Стоило облачиться в одежду, как со стороны деревьев, закрывавших берег от дороги и домов, послышался треск. Я насторожилась, невольно сжав кулаки. И тут же чуть не рассмеялась. Да уж, встречи с водяными змеями и одновременно посланниками Змеиного царя определенно до добра не доводят. Вот, стала вся дерганая какая-то. Однако едва из-за дерева показался Дивислав, тут же успокоилась. Только выдохнула с облегчением. Но лишь посмотрела на его лицо, как поняла, что рано расслабилась.

– Что ты тут делала? – вкрадчиво поинтересовался он, подходя ко мне и останавливаясь в нескольких шагах.

Ой-ой, а серые глаза-то молнии мечут, губы поджаты, руки на груди сложены. И смотрит как на блудную женушку, которую вдруг обнаружил во дворе у соседа-кузнеца. Неожиданно стало смешно; едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

Пришлось даже нижнюю губу прикусить. Дивислав только вопросительно приподнял бровь. Явно не ожидал, что, вместо того чтобы испугаться, девица-краса начнет хихикать. Тьфу, теперь уже сама выражаюсь как этот змей!

– А что такого смешного, Калинушка? – вкрадчиво поинтересовался Дивислав, оказываясь еще ближе. Так, что можно было почувствовать запах полыни. И смотреть в светло-серые глаза, что могут в один миг превратить в ледышку. Интересно, отчего так разгневался, что прям ух?

– Ты, Дивиславушка, – невинно ответила я. – Вот уж не думала, что такой чудесник из Межанска, да еще и сын Кощеев, всполошится из-за какой-то девки, пошедшей на речку окунуться.

– Ну, все. Сил моих нет больше, – вдруг заявил он и, сграбастав меня в охапку, закинул на плечо. Взвизгнув от неожиданности, я вцепилась в его плечи и чуть было не заехала со всей силы локтем в голову.

– Отпусти меня немедленно, супостат! Я тебе не мешок с репой, чтобы так таскать!

– Нет, конечно, – донесся его невозмутимый голос, – да только надо тебя как-то воспитывать. А то, знаешь ли, пока прям не знаю, что с такой женой делать.

С этими словами он бодрым шагом направился к постоялому двору, пока я набирала воздуха и думала, как бы пообразнее послать его в… да хотя бы в родной Межанск!

Даже со злости стукнула кулаком в спину, на что тут же раздалось:

– Ой, боюсь-боюсь!

И, судя по тому, как он легко нес меня, кулаками размахивать было бессмысленно. А орать взрослой девице как-то не пристало. Хотя желание было. Да и что это значит – женой?

Я похлопала его чуть выше поясницы, стараясь не смотреть на мелькающие внизу камешки и ветки на дороге – а то так и голова закружится.

– Да-да? – невозмутимо поинтересовался он.

– Спутник мой ситный, ты где за ночь жену успел раздобыть?

Мы вывернули к высокому деревянному забору, ограждающему постоялый двор от всяких лихих людей и хищников.

Конусообразные крыши горели алым огнем в рассветных лучах. Не раз от наших мужиков, что ездили торговать по всем местам, слышала, что удавгородцы покрывают их каким-то особым составом. И тогда весь город в солнечные дни будто сверкает, поражая взоры приезжих.

Тяжелая калитка со скрипом отворилась, выпуская купца и груженую телегу с запряженной рыжей лошадкой. Купец озадаченно посмотрел на нас, покачал головой, выдохнул что-то вроде «Эх, молодежь!» и направился по своим делам. Дивислав, зараза, спускать меня не собирался.

Я почти занервничала, ибо в таком виде показываться на глаза всех постоялых не собиралась. Поэтому усиленно начала соображать, как бы убедить поганого Кощея вести себя прилично.

На ум ничего годного не приходило, но спасла Забава, предположительно увидавшая нас из окна. Поэтому, выскочив за ворота, она всплеснула руками и разве что не утерла слезу умиления.

– Боги, какая прекрасная пара!

Дивислав, не ожидавший такого поворота, осторожненько меня поставил на ноги и вопросительно покосился, немо спрашивая, что делать, дабы не случилось беды.

Забава прямо-таки сияла каким-то нездоровым оживлением и жаждой деятельности. При этом настолько сияла, что я невольно спряталась за спину Дивислава.

– Ну, кто там про жену говорил? – шепнула почти недвижимыми губами. – Вот теперь и выкручивайся… муженек.

– А вы где были? – подозрительно поинтересовалась Забава, осматривая нас с ног до головы, словно пытаясь понять, надо ли немедленно тянуть в храм или можно сначала позавтракать.

– На речке были, – наконец-то выдавил Дивислав, поняв, что затяжное молчание может обернуться бедой. Забава прищурилась, уперла ручки в полненькие бока.

– Калинка, правду говорит али крапивой мне тут по ушам хлещет? За девицами небось подглядывал, окаянный?

– Я?! – оторопел Дивислав. – Между прочим, это она, непристойно обнажившись, плескалась в воде, позабыв про змеелюдов!