– Почему приехали? – не упустил я возможности уточнить.

Однако Зирьяна сделала вид, что не услышала. Могута нахмурился, выразительно постучал когтями по лавке.

– Мы жили спокойно, – тихо сказала она. Янтарные глаза заволокла пелена воспоминаний. – Но пришла Ткачиха. Где-то уже с год как лютует. Увела… – Ее голос прервался, прозвучал короткий глубокий вдох. – Увела моего старшего брата.

Так. Кое-что проясняется, уже хорошо. Но вот все равно…

– А жнецы… – начал было я.

Зирьяна рассмеялась холодно и сухо:

– Порой ей становится скучно. Потому выпускает своих воинов потешиться в деревню. Вот и…

Она резко провела ладонью по лицу, словно хотела что-то спрятать. Посмотрела на нас вызывающе и прямо.

– Сами видели, что творится. При этом ни одна женщина не может покинуть своего жилища. Не охотятся на них жнецы. Но и не выпускают на улицу. Сильны чары у Ткачихи. Не хочет будто, чтоб мы под ногами путались. А вот мужчины…

Я задумался. Это кое-что объясняет. Но мы и так тут задержались.

– А скажи, Зирьяна, кто плел чары вокруг твоего дома? – поинтересовался я, в то же время усиленно прощупывая весь дом на предмет дыр в магическом плетении.

Ибо вот прям как-то даже потянуло едва ощутимым ветерком. Прям как там, у Ткачихи в гостях.

Зирьяна отошла от стола, направилась к печи.

– Отец с матерью, – неохотно ответила. – А потом уж мы с Киреем укрепляли тут все. Родители однажды отправились в пещеры за дивными камнями. Ну и… – Резкий вдох, передергивание точеными плечиками. – Сгинули. Наткнулись на ловушку. Полно там разной нечисти, вот их досуха и выпили, оставив только кости да ссохшуюся кожу.

В синем свете истинного зрения вдруг появилась черная дыра. Аккурат над печью. Ага, чудесно. Выход все же имеется, просто следует его хорошенько поискать. И, кажется, сама хозяйка не в курсе. А зря, на ее месте я бы так спокойно не сидел. Учитывая, что за окном бродят такие… кхм. И поди догадайся, когда они надумают сменить предпочтения от мужского пола к женскому.

В окно вдруг кто-то поскребся. Зирьяна резко обернулась, в глазах появился страх. Мы с Могутой вскочили с лавки. Огромный серебряный серп разбил стекло, уродливая лапа оказалась как раз там, где мы только что сидели.

Зирьяна вскрикнула. Я рубанул мечом по лапе. Сталь аж зазвенела, перерубив конечность жнеца едва до половины. Серебряный серп со стуком упал, чудище завыло, темно-красная кровь хлынула на золотистое покрывало.

– Вот тебе и не интересуются женщинами, – пробормотал я, направляя поток Кощеевой силы в черную дыру. – Хватай девчонку!

Могута не медлил, закинул оторопевшую Зирьяну на плечо. Я выпустил меч и в самый последний миг подхватил серп. Вцепился в волчью лапу и, прикрыв глаза, рванул в дыру.

В ушах тут же загремело, дыхание перехватило, а кожа будто запылала огнем. Горячий ветер бил в лицо, я зажмурился. Рядом взвизгнула Зирьяна, что-то прорычал Могута. Ничего, надо просто немного потерпеть. И будет все хорошо. Ну, относительно.

Мысленно выстраивая дорожку до дома, я не совсем рассчитал силу. Потому когда мы рухнули на землю, то захотелось заорать. Головой приложился прилично.

Так… Гадкие ощущения пропали, остались слабость и наливающиеся синевой синяки. Рядом охнули мои невольные спутники. Одна страдальчески, другой… еще более страдальчески.

Сжав виски, я медленно сел. Открыл глаза, черные точки нахально плясали перед взором, не желая уходить. Пришлось еще раз зажмуриться.

– Где мы? – осторожно поинтересовалась Зирьяна.

Оглядевшись, я понял, что мы царственно сидим в зарослях чертополоха. При этом заросли находятся как раз за нашим домом. Подхватив серп, задумчиво покрутил его в руках.

– Считайте, пригласил вас в гости. Во всяком случае, здесь нет ни жнецов, ни Ткачихи, ни прочей подозрительной живности.

Растрепанная Зирьяна озадаченно посмотрела на нас обоих и потерла хорошенько оцарапанную щеку. Тут же ойкнула. Могута выглядел не лучше, но звериный облик немного смазывал впечатление.

Я поднялся на ноги. Прислушался. Так-так, уже услышали.

Раздался собачий лай, и через чертополоховые заросли метнулось… животное. Сплошной скелет с неприлично радостным выражением на вытянутом черепе. В холке – мне до пояса. Провалы глаз светятся мертвенно-зеленым светом. Увидев меня, скелет радостно запрыгал на всех четырех лапах, норовя запрыгнуть на ручки.

Зирьяна, завидев его, пискнула и рухнула без чувств на лапы Могуты.

– Костяш, – укоризненно произнес я. – Ты напугал нашу гостью.

Тот только дернул ушным хрящом и даже не подумал раскаяться. Поросенок.

Солнце поднималось медленно, красило небо сиренево-розовым, ласкало утреннюю росу, застывшую на траве.

На берегу реки было тихо. Песчаный берег пуст. Только склоняются ивушки к воде, окуная свои ветви, шепча сказки ночи.

Я осмотрелась. Никого – славно дело. Можно спокойно посидеть и кое-что вспомнить. А может, и окунуться. Река с ночи еще теплая, не продрогну. Подумав, быстро скинула сарафан, припрятав под камушком, и вошла в воду. Та тут же приняла меня в теплые ласковые объятия.

Дивислав и Забава еще спали. В Удавгород мы прибыли ночью. Слава богам, быстро нашли постоялый двор. Дивислав обо всем договорился: комнатки нам дали пусть и маленькие, но очень уютные. Бесстыдник этот, правда, все пытался ко мне пробраться да речами сладкими заговорить, однако удалось ему только поговорить у порога. Сорвал поцелуй и довольный ушел. На мой взгляд, довольный, ибо ничего тяжелого у меня в руках в тот момент не оказалось. А губы и щеки горели так, будто полночи целовал, окаянный.

Свернутая на затылке коса соскользнула к плечам, но я вовремя успела ее перехватить. Нет, дорогая, сушить тебя потом хлопот не оберешься. Вновь свернула ее в узел на затылке и окунулась в воду по плечи. По телу пробежал легкий озноб. Ничего, еще разок. Вода бодрит и вливает силу. А сила сегодня очень понадобится. Дивислав настроен серьезно, не успокоится, пока не отыщет следов друга. Да и мне здесь не прохлаждаться, а искать Леля. Забава же пока не определилась, но явно собиралась помогать мне, а не Дивиславу. Оно и ясно, подруга-то моя. Да и Леля ей жалко.

– Нельзя быть такой беспечной, – донесся вдруг из воды голос.

Я вздрогнула, окутала себя чудесницкой защитой. Да перестаралась малость – алый отблеск отразился в воде.

Послышался тихий довольный смех. То ли почудилось, что смех со странным шипением воедино соткан, то ли и впрямь так было.

– Бесстрашная? – в голосе звучало веселье.

А потом вдруг из зеленоватой воды поднялась змеиная голова размером в два кулака Дивислава. Огромные изумрудные глаза смотрели внимательно, пристально, с едва заметной насмешкой.