а багровела все сильнее и сильнее.

— Клоун сраный, — пробормотал он наконец и заорал. — Что за цирк ты устроил?! Мотался пять дней Гегемон знает где! Половину центурии угробил!

Вот с последним он погорячился — я привел восемьдесят шесть бойцов и пять десятников, то есть потерял меньше четверти, и это без поддержки, в непрерывных боях! Только слушать меня трибун сейчас не станет, поэтому я вытянулся еще сильнее, и глаза сделал постекляннее.

— Чего таращишься?! — мои усилия не остались незамеченными. — Орден тебе дать?!

Разговаривали мы в палатке у Шадира, но слышно его было наверняка во всех концах лагеря. Остатки нашего манипула собирались у одного из кусков линкора, обозначенного на карте как «Часть жилой зоны шестнадцатой и семнадцатой палуб: склады, кухонный блок». Еда, боеприпасы и вода — все, что нужно солдату, чтобы воевать, а последнюю обеспечивал небольшой источник, практически на который и шлепнулся этот огрызок «Гнева Гегемонии».

— Никак нет, — ответил я.

— Наградить за то, что ты снова отказался на их сторону перейти? — осведомился трибун чуть спокойнее. — Сплошные фокусы и неприятности от тебя, Андреев! Очевидно же! Расстрелять тебя, что ли? Бриан не справились, так может хоть я преуспею?

И он уставился на меня, покачиваясь с пятки на носок, а потом двинулся ко мне так, будто собрался ударить. Я даже напрягся, но Шадир просто зашагал в обход меня, словно решил осмотреть, как невольника на рынке где-нибудь в демократической Древней Греции.

— Опыта набрал — скоро меня сковырнешь, — буркнул он.

Ну да, у него был тридцать седьмой класс, мне до такого как до неба.

Но тут меня зацепила какая-то неприятная мыслишка, связанная со словами трибуна. Что-то он сказал такое… странное, вызвавшее у меня неприятную щекотку во внутренностях, но что?

Я слишком устал за эти дни, чтобы ясно соображать.

— Отвечай! Почему не выполнял приказы?! Почему саботировал распоряжения?! — Шадир снова возник передо мной, все такой же мрачный и злобный.

— Имели место быть проблемы со связью! Помехи, затем поломка оборудования! — выпалил я.

Оправдательные реплики я начал выдумывать час назад, едва мы наткнулись на патруль. Приготовил какое-то количество слов, но вот для того, чтобы выстроить связный рассказ, у меня не хватило сил.

Откровенно говоря, я с трудом держался на ногах, брюхо подводило от голода.

— Геррат странное докладывает, — буркнул трибун, и я на мгновение забыл о собственной усталости, и о голоде тоже: контрразведчик может сделать так, что меня поставят к стенке, только вот если он предпримет такую попытку, то я прихвачу его с собой — если тот же Надвиз узнает, что кто-то из Службы надзора попытался отравить его бойцов, то полетят клочки по закоулочкам. — Хотя верить этому упырю — себя не уважать.

Я попытался изобразить оскорбленную невинность, хотя прекрасно знал, что рыльце у меня в пушку: саботировал я приказы, и делал вовсе не то, что от меня требовали, а то, что мне нужно было самому, факт.

И если Шадир сможет это доказать, то я не то что Обруча не увижу, я домой не вернусь…

— Ладно, расследуем это дело потом, — сказал он после паузы, во время которой у меня выразительно квакнуло в кишках. — Ты жив, привел своих бойцов… почти всех, это хорошо. Как сказал Фиржат Отверженный, — наверняка еще один поэт, которых трибун знает множество и готов цитировать по поводу и без, — Вернувшихся с неба не трогают страсти, принесших погибель избегнут напасти, оставивших славу не встретит покой, отринувших вечность не сманишь игрой… Пока отдыхайте. Свободен!

— Есть, — на дрожащих ногах я вышел из палатки и перевел дух.

Трибун разместил свое обиталище чуть в стороне от груды металла и просеки из сломанных деревьев, которую эта груда проделала. Другие палатки разбили по сторонам от нее, и что меня удивило еще в первый момент, когда я все это увидел — даже не попытались замаскировать с воздуха, не отошли чуть в сторону!

У бриан авиация есть, действует активно, наша тоже где-то имеется, но не в этом уголке планеты. Кроны, конечно, густые, сами палатки маскировочной расцветки — сплошь пятна зеленого разных оттенков, но ведь «часть жилой зоны» торчит посреди леса точно прыщ на лысине, идеальный ориентир для налета!

Но я не видел ни воронок, ни других следов того, что здесь побывали штурмовики и бомбардировщики.

Странно.

Нам отдали несколько больших палаток в крайнем восточном углу лагеря, и я двинулся в ту сторону. Но тут же вынужден был остановиться, поскольку из кустов мне навстречу выбежал Котик с задранным хвостом и вытаращенными глазами, и принялся радостно тереться об ноги.

— Привет, бродяга, — сказал я, ощущая, как душе становится тепло-тепло. — Живой?

Он подвигал кисточками на ушах, показывая, что иначе и быть не может, но на боку у зверя я заметил свежую проплешину — шерсть просто вырвали, и еще он поджимал правую среднюю лапу. Да, Котик снова отыскал меня, пробрался через кишащие хищниками джунгли, но это далось ему нелегко.

— Пойдем, там еда, — продолжил я, и эта новость моего мохнатого друга обрадовала.

От кухни, устроенной под навесом, одуряюще тянуло кашей с мясом, хотя какой именно, я бы не сказал. Добравшись до своих, я обнаружил, что все яростно чавкают, опустошая миски, до краев полные темно-серым варевом.

— Вот твое, — сказал Дю-Жхе, указывая на еще одну миску, стоявшую на пеньке. — Привет, животное.

Котик глянул на ферини оскорбленно, и даже подвигал шкурой на загривке.

Каша напоминала одновременно гречку, перловку и овсянку, в густом вареве плавали волокна мяса, обрезки сала, мелкие косточки, так хорошо проваренные, что их можно было разжевывать и глотать. Она была божественно сытной и горячей, и я тщательно питался, пытаясь ощутить вкус каждого зерна и всякого кусочка.

Рядом со мной чавкал Котик, которому я вылил приличную порцию прямо на землю.

Я насыщался, вокруг было тихо и спокойно, меня ждала ночь в безопасном месте, но тревога не отпускала до конца. Взгляд сам поднимался вверх, к небу, туда, откуда опасность в последние дни приходила к нам так часто.

Почему Шадир так беспечен?

Глава 13

Проснулся я от шевеления рядом, обнаружил, что в мелкой своей центурионской палатке я не один. Но не успел подумать о посланце Трех Сил, как ко мне с разных сторон прижались сразу два тела.

Если меня пришли убивать, то очень необычным образом…

— Привет, — прошептала Нара в правое ухо, а потом это же самое ухо куснула.

— Привет, — повторила Зара, и лизнула доставшееся ей левое.

Я