Фредерик Массон, в частности, называет его происхождение «загадочным».

Еще более резок в суждениях Ги Бретон. Рассказывая о том, что семья Наполеона надеялась при помощи ребенка Элеоноры покончить с Жозефиной, он пишет:

«После долгой дискуссии, где каждый высказывал свое мнение о способности Наполеона иметь детей, Мюрат, никому не говоря, сделал свои выводы. Он решил стать любовником молодой особы, чтобы помочь ей произвести ребенка, завершив дело, в котором Наполеон потерпел неудачу. В тот же вечер, ничего не сказав Каролине, он отправился к Элеоноре и со всем пылом южного темперамента, бросив ее на постель, добросовестно изнасиловал. Молодая лектриса не возражала и даже была польщена тем, что ее популярность в семье Бонапартов возрастает. На следующий день Мюрат снова явился к Элеоноре для содействия делам Империи, и вскоре это вошло в обычай».

В отличие от Элеоноры, в случае с Валевской даже тень сомнения не омрачала отцовской гордости Наполеона. Здесь свой «героический экзамен» он сдал на «отлично» и теперь имел полное право развестись с Жозефиной, не способной дать Франции наследника престола.

* * *

А что думала обо всем этом Жозефина? С самого начала она не очень-то и ценила любовь молодого генерала Бонапарта. Своими похождениями, например, с тем же адъютантом Ипполитом Шарлем сразу же после свадьбы она быстро низвергла любовь Наполеона на уровень дружбы и привычки, создав тем самым предпосылки и для его измен. Она первая изменила ему и этим… изменила его. К сожалению для Жозефины – это не литературный каламбур, а правда жизни, и теперь ее многократно обманутый муж словно мстил ей – она же с каждым днем любила его все больше и больше…

По словам автора книги «Душевные качества Наполеона» Артура Леви, «по мере того, как росли могущество и слава ее мужа, Жозефина, некогда столь равнодушная, все сильнее влюблялась в Наполеона и вдобавок начала “безумно ревновать его”».

Долгие годы она ждала, зная, что обязательно наступит день, когда им придется расстаться. И ее пугала не мысль оставить дворец Тюильри, хотя она не раз плакала и по этому поводу, а то, что она может лишиться возможности находиться рядом с этим человеком. То, что он был императором, теперь не имело решающего значения.

В тот самый момент, когда ее муж, находившийся так далеко от Парижа, созревал до окончательного решения, она догадывалась о катастрофе, которую ей придется в скором времени пережить, и, давая волю слезам, признавалась своей подруге Лоре д’Абрантес, жене генерала Жюно: «Ах, если бы вы знали, как я страдаю всякий раз, когда кто-то приносит ко мне своего ребенка! Боже мой! Я ведь никогда никому не завидовала, а теперь, когда вижу красивых детей, то словно ножом кто-то проводит по моему сердцу… Горе мне! Из-за бесплодия мне придется покинуть постель того, кто дал мне императорскую корону. Тем не менее – Господь тому свидетель, я его люблю больше жизни…»

Жозефина, конечно, знала, какой властью она обладала над мужем, но она понимала и другое, о чем он сам часто ей говорил: «У политики нет сердца». И как только она увидела его снова в Фонтенбло – он приехал 26 октября, то сразу по его виду догадалась: ее час пробил. По приказу, отданному им из Шёнбрунна, был замурован проход между их апартаментами. Вернувшись, он вызвал к себе архиканцлера Камбасереса и объявил: «Я намерен жениться на “брюхе”».

Убедившись, что проблема с наследником идет не от него, Наполеон был счастлив, горд, самоуверен и действительно принял решение развестись с Жозефиной.

* * *

Наполенон познакомился с Жозефиной в ноябре 1795 года. В то время будущей графине Валевской было всего шесть лет, а Наполеон был простым генералом, на которого, однако, сразу после успеха под Тулоном «положил глаз» один из влиятельнейших руководителей Республики Поль Франсуа Баррас. Грациозная креолка (Жозефина, как известно, родилась на острове Мартиника) сразу поразила воображение 26-летнего генерала, и он принялся испепелять ее горящим взглядом.

Храбрый на поле битвы, Наполеон, однако, был весьма робок в отношениях с женщинами, вниманием которых он не был избалован. Несколько дней ему потребовалось на то, чтобы решиться первый раз заговорить с Жозефиной. Она же, будучи женщиной опытной, ободрила его, с восторгом отозвавшись о его военных подвигах. По признанию самого Наполеона, эти похвалы буквально опьянили его. После этого он не мог говорить ни с кем другим и не отходил от нее ни на шаг. Совершенно очевидно – это была любовь с первого взгляда.

Жозефина овладела Наполеоном всецело и вскоре уже стала казаться ему идеалом женщины. Ее же смущало лишь одно: ей было уже, как говорится, «за тридцать». Конечно же, она умела искусно скрывать это, но терять время было нельзя. После казни мужа Жозефина осталась одна с двумя детьми на руках, и влюбленный генерал Бонапарт виделся ей весьма перспективной партией. Неважно, что он был маловат ростом… Неважно, что он был болезненно бледен и носил такую смешную прическу, а его мундир был изношен до неприличия… Мудрая Жозефина, с первого дня знакомства, смогла разглядеть в нем человека, для которого не существует ничего невозможного. Короче говоря, ей нужен был мужчина, на которого можно было опереться, и Наполеон оказался именно таким мужчиной.

Самого же Наполеона влекла к Жозефине только любовь – безумная любовь впечатлительного южанина, закомплексованного и истосковавшегося по женскому вниманию. Прошлое Жозефины его не волновало, и союз с виконтессой де Богарне представлялся ему вершиной счастья.

Наполеон, как известно, был человеком, который решал вопросы быстро и четко. Задача поставлена – она должна быть выполнена любой ценой. Сказано – сделано. Не прошло и четырех месяцев после их знакомства, как 9 марта 1796 года в ратуше Второго парижского округа на улице д’Антен состоялось бракосочетание Наполеона Бонапарта с Жозефиной де Богарне, урожденной Таше де ла Пажери.

Накануне этого у нотариуса Рагидо, в присутствии юного адъютанта Лемаруа, был составлен брачный договор. В нем жених не заявил никакого имущества, кроме шпаги и мундира, но каким-то одному ему известным образом гарантировал жене на случай своей смерти пожизненную пенсию 1500 франков ежемесячно.

В этом документе имелся и еще ряд неточностей, на которые нотариус «не обратил внимания». Слишком уж велика была разница в возрасте между женихом и невестой, причем намного старше был не жених, а как раз наоборот. Чтобы не вызывать ненужных разговоров, Наполеон прибавил себе полтора года, заявив, что он родился не 15 августа 1769 года, а 5 января 1768 года, Жозефина