переносит нас в область мифов, в которые трудно поверить. Снова мы становимся свидетелями драматического разговора между князем Юзефом Понятовским и его “политической посланницей”. Понятовский информирует Валевскую о тайных переговорах, проводимых в Петербурге Коленкуром, и умоляет ее, чтобы она незамедлительно отправилась в Париж и повлияла на Наполеона, который должен отказаться от опасных матримониальных планов. Мария, без колебаний, принимает на себя эту миссию и, не взирая на плохое состояние здоровья, отправляется в дальний путь. “Об этом решении ей не пришлось жалеть, – заключает д'Орнано, – соглашение Коленкура было расторгнуто, а император проявил большое внимание к своей сладостной подруге”. Не будем пускаться в бесплодные догадки, действительно ли Валевская сыграла какую-то роль в срыве бракосочетания императора французов с великой княжной, одно можно считать верным: браку Наполеона с австрийской эрцгерцогиней она помешать не смогла – узнала она об этом из газет уже в Валевицах, незадолго до произведения на свет наполеонида. Нетрудно представить, что она вынуждена была пережить».

* * *

Не успел Наполеон вступить во второй брак, как до него дошла весть о том, что 4 мая 1810 года Мария Валевская, вернувшаяся в Польшу, родила от него сына Александра.

Много лет спустя Александр Валевский напишет:

«Рождению моему сопутствовали громы и молнии, что было сочтено предсказанием, что жизнь моя будет бурной и необычной. При крещении меня держали, по старому семейному поверью, двое нищих, чтобы я был счастлив в жизни».

Через несколько месяцев Мария, проведя курс лечения на водах, вместе с новорожденным приехала в Париж, чтобы снова быть около своего возлюбленного. Ее сопровождала княгиня Теодора Яблоновская с первым сыном Валевской – Антонием.

Присутствие рядом с Марией этой родственницы (дочери сестры) графа Валевского может показаться странным. Однако муж Марии уже не имел на нее никаких притязаний – она разошлась с ним в самом начале связи с Наполеоном, и теперь ряд членов его многочисленной семьи поддерживал с графиней вполне дружеские отношения. Во всяком случае, и княгиня Яблоновская, и некоторые другие представители клана Валевских были постоянными спутниками Марии во Франции.

Просто справедливости ради отметим, что племянница старого графа Теодора Яблоновская вовсю изменяла своему мужу, князю Станиславу Яблоновскому, и любила путешествовать с любовником, который был моложе ее на 20 лет. Так что она никак не могла считаться поборницей нравственности и уж точно не была приставлена к Марии графом Валевским.

Общество подобной родственницы было очень удобным для Марии. По словам Мариана Брандыса, «присутствие при ней родственниц мужа как-то легализовало в глазах общества ее двусмысленное пребывание в Вене, а потом в Париже. Разумеется, важно было лишь сохранять видимость. О сохранении тайны не могло быть и речи. Польское общество в Вене (а потом в Париже) не имело уже никаких иллюзий об отношениях, связывающих Марию с императором».

По свидетельству камердинера Констана, Наполеон поручил купить для Марии Валевской «красивый особняк на улице д’Антен», той самой улице, где 14 лет назад имело место его бракосочетание с Жозефиной. Там она «жила счастливо» и «выходила из дома лишь для того, чтобы прибыть в Тюильри в свои маленькие апартаменты. Когда это счастье не было ей позволено, она не ходила развеяться в театр или на прогулку. Она оставалась у себя, общаясь лишь с ограниченным кругом людей; при этом она каждый день писала императору».

Каждое утро император посылал к Марии за распоряжениями. Придворному доктору Корвисару было поручено заботиться о ее здоровье и здоровье Александра; на незаменимого Дюрока была возложена обязанность снабжать ее материальными средствами и выполнять все, о чем она только пожелает.

Обстоятельства этого переезда отметил в своих воспоминаниях Александр Валевский:

«Спустя шесть месяцев после моего появления на свет нелады между матерью и ее мужем, всегда болезненные для детей, послужили причиной того, что мать оставила Польшу и вместе со мной и моим старшим пятилетним братом переехала в Париж. Здесь я должен добавить, что нелады эти никого не удивляли, так как было известно, что мою мать в шестнадцать лет принудили выйти за шестидесятилетнего старца. Материальные соображения и, видимо, самолюбие были единственной причиной этого брака».

Всегда, когда у Наполеона появлялась возможность вырваться, он приезжал на короткое время к Марии или приглашал ее к себе вместе с сыном.

В обществе никто, кроме поляков, и не подозревал об этих отношениях: графиня Валевская почти не показывалась на людях и принимала у себя лишь ограниченный круг своих соотечественников. Она держала себя в высшей степени корректно, сдержанно, ведя весьма скромный образ жизни. Как отмечает Фредерик Массон, «она самым тщательным образом старалась скрывать то, чем другие женщины были бы чрезвычайно горды».

* * *

Итак, в Париже Мария получила подтверждение печальному для себя факту: на троне рядом с императором уже восседала новая государыня – Мария-Луиза Австрийская.

Как мы уже знаем, Наполеон и Мария-Луиза поженились 2 апреля 1810 года, т. е. за месяц до рождения Александра Валевского. Произошло это при следующих обстоятельствах.

После развода с Жозефиной император удалил свою первую супругу в Мальмезон, в специально подаренный ей загородный дворец, а, завершив эту «операцию», он тут же занялся выбором новой невесты, которая должна была уберечь Францию от возможной реставрации Бурбонов путем появления на свет прямого наследника императорского престола.

29 января 1810 года было собрано специальное совещание высших сановников Империи по этому вопросу. Многие, в том числе архиканцлер Камбасерес и министр полиции Фуше, выступили за союз с Россией, но министр иностранных дел Талейран предпочитал австрийский брак. Первые высказались за великую княжну Анну Павловну, сестру императора Александра I, Талейран же за австрийскую эрцгерцогиню Марию-Луизу, дочь императора Франца.

Других вариантов, по сути, не было. На свете, кроме Франции, имелось лишь три великих державы: Англия, Россия и Австрия. Но с Англией постоянно шла война не на жизнь, а на смерть. Оставались только Россия и Австрия. Россия, бесспорно, была сильнее Австрии, в очередной раз разбитой Наполеоном. Но в России тянули с ответом. По официальной версии, Анна Павловна была еще слишком молода – ей было всего 16 лет. Конечно же, это была лишь отговорка. В России ненависть к Наполеону росла с каждым годом, по мере того как усиливались строгости Континентальной блокады. Как бы то ни было, в Санкт-Петербурге попросили отсрочить решение вопроса о браке Анны Павловны с Наполеоном, и последний, сильно раздраженный уклончивостью русского двора, дал понять, что склоняется в пользу «австрийского варианта».

Князю фон Меттерниху, тогдашнему австрийскому послу в Париже, был передан запрос: