него порвался узкий рукав рубахи. На мускулистом предплечье виднелись тонкие золотистые волоски.

— Не нужно было их поднимать, — прошептала Сесили. — Для вас это сейчас слишком тяжело.

Локлан тихо рассмеялся:

— Вы говорите, как будто я старуха на смертном одре! Бывал я в переделках и похуже.

— Могу себе представить, — ответила она, глядя на трупы, которые они взвалили на лошадь. Скольких мертвецов ему довелось видеть? Сколько человек он убил? Она посмотрела себе под ноги, на замерзшую землю. — По-вашему, вы доберетесь пешком до Эксетера?

— Конечно. — Он улыбнулся ей. — Я не упаду на вас.

Лицо у нее снова залилось краской; его глаза сверкнули, напоминая синие сапфиры.

— По-моему… выглядите вы лучше, — заметила Сесили, как будто убеждала в том саму себя. — То есть… если вам нужно отдохнуть, мы можем немного побыть здесь.

— Мне гораздо лучше! — рассмеялся Локлан. — И потом, у меня нет желания оставаться в этом лесу. Здесь мы слишком беззащитны. Значит, пошли.

Солнце на западе постепенно опускалось к линии горизонта, окрашивая землю в полупрозрачные золотистые тона. Локлан и Сесили вели серую кобылу в поводу. Они невольно прищурились от яркого света, выйдя из сонного, промозглого леса. Тропа, петляя, вела вниз по холмистому лугу к широкой заболоченной пойме реки. Чтобы попасть в город, нужно было перейти реку по мосту. В мерцающем вечернем свете сверкали многочисленные шпили и башенки.

— Нам туда. — Локлан указал на арочный мост, который вел в город. По обе стороны от последней арки стояли прочные сторожки, увенчанные закругленными башенками. Рядом Сесили увидела покрытые дранкой домики, выстроенные из того же красновато-багрового песчаника, что и мост. Сзади домишки подпирали деревянные сваи. Между домами на веревках сушилось белье.

Даже издали Сесили видела идущих по мосту людей; одни толкали нагруженные тележки, другие вели лошадей, третьи ехали верхом. Какая толпа! Ее кольнул страх — в этом городе решится ее будущее.

— Никогда не думала, что до такого дойдет, — тихо призналась она, повернувшись к Локлану. Грубая белая повязка на голове не вязалась с его пламенеющими рыжими волосами. Хотя задул сильный ветер, он ее услышал.

— Вы думали, что у вас все получится. — Локлан пожал плечами.

Сесили плотнее натянула на голову капюшон, защищаясь от ветра; толстая шерсть подчеркивала нежный овал ее лица и бархатистую кожу.

— Да, нам так казалось. — Она приподняла юбки, чтобы не испачкать подол грязью. Траву на обочинах по-прежнему покрывал иней. Их с Локланом взгляды встретились; она вызывающе сверкнула глазами. — Как же глупо! Там, в Оукфорде, все казалось таким простым. Но теперь, когда я вижу город и все его строения… — голос у нее дрогнул. — Локлан, я боюсь. Боюсь того, что меня ждет. Жалею, что пошла на такой шаг. — В ее глазах заблестели слезы, похожие на жемчужинки.

Локлан отпустил поводья, обхватил ее своими большими руками, притянул к себе. Золотистая щетина у него на подбородке щекотала ей голову даже через капюшон.

Ему хотелось утешить ее, сказать, что все будет хорошо, что он все устроит. Но как мог он заверить ее в чем-то, о чем сам и понятия не имел? Правда, король к нему прислушивается, а он сражался за него и показал себя искусным стратегом… И все же он понятия не имел, хватит ли его влияния на то, чтобы спасти Сесили.

— Сесили, я не встречал более храброй женщины, чем вы, — негромко заметил он. Его низкий голос резонировал во всем ее теле. — Не знаю ни одной другой женщины, которая сделала бы то же, что и вы, — там, в лесу. Как только все стихло, вы пошли меня искать. Другие женщины на вашем месте бросились бы на землю и плакали, и ждали, когда их самих кто-нибудь найдет. А вы отыскали меня и перевязали мне рану. И помогли погрузить двух убитых на кобылу. Не забывайте о том, что вы сегодня сделали, когда предстанете перед королем. А я буду рядом с вами и поддержу вас.

Она прижалась к нему, ослабев от облегчения. Его речь приятно ласкала слух, она окутывала ее, как теплое одеяло. Сесили наслаждалась его словами и идущим от него теплом. При жизни мужа она всегда была настороже и часто не знала, защитит он ее или нет, хотя она носила его имя. А рыцарь с огненно-рыжими волосами, который так неожиданно ворвался в ее жизнь, дал ей понять, что она ему небезразлична. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной… и любимой.

Да, любимой! Последнее слово нечаянно запрыгнуло ей в голову, как дрожащая, крошечная искра. Да, рядом с ним она чувствует себя любимой.

— Я… благодарю вас. — Его шерстяная накидка щекотала ей щеку.

— Поблагодарите потом, когда все закончится, — когда он говорил, его подбородок касался ее затылка. — Сейчас вы можете надеяться лишь на снисхождение короля. А я скажу ему… — мысли его внезапно, резко замерли. Он ступил на нетвердую почву. Что он скажет королю? Что сам позаботится о Сесили? Что будет в ответе за нее? После того, как его родных убили, он дал обет больше никогда ни к кому не приближаться. Но Сесили другая. Сесили не просто «кто-то».

Пока они шли по главной городской улице, мощеной, с лавками по обе стороны, местные жители откровенно глазели на них. Странное они являли зрелище: благородная дама, рядом с ней раненый рыцарь, а поперек серой дамской верховой лошади — два трупа. К тому времени, как они добрались до замка на северной оконечности города, наступили сумерки. За деревянными ставнями горел огонь, в прохладном вечернем воздухе смешивались ароматы жареного мяса и дыма. Над замковыми воротами, освещая синее ночное небо, поднялся огромный диск полной луны.

Локлан поспешно стащил с головы повязку.

— Нет, оставьте! — взмолилась Сесили, глядя, как он запихивает окровавленную полосу материи под седло.

Локлан дотронулся до раны на затылке и поморщился.

— Кровь остановилась, — в доказательство он помахал перед ее лицом чистыми пальцами. — А мне нужно выглядеть достойно, если я хочу предстать перед королем.

— А как же я? — с ужасом спросила Сесили, разглаживая ладонями пурпурное верхнее платье и с отвращением глядя на полосу грязи на подоле. Она тряхнула головой, расправляя платок. — Как я выгляжу?

Локлан глубоко вздохнул, заставляя себя не улыбаться. Она выглядела красавицей. Узкое дорогое платье облегало ее хрупкую фигурку, подчеркивая твердую, высокую грудь и тонкую талию. В холодном воздухе ее глаза сверкали, как кусочки зеленого стекла, лицо раскраснелось от холода. От ее вида у него пресеклось дыхание.

— Локлан! — воскликнул король Генрих, поднимаясь с трона на возвышении. — Добро пожаловать в Эксетер!