– Хорошая лекция, – говорит она. – Но в ней было и кое-что лишнее, ведь то же самое написано на первых страницах наших магических книг.

Меня пронзает чувство вины, но я стараюсь придать своему тону беззаботность.

– Думаю, повторение нам не помешает. – Я не рассказываю ей, что гримуар мне выдали только нынче утром, и мне еще нужно потрудиться над тем, чтобы открыть его, прежде чем я смогу прочесть первые страницы. При этом я ни словом не упоминаю краденый гримуар, который полон тайн, но на страницах которого нет ничего, касающегося высоких материй, о коих нам только что рассказывала Нора.

Ингрид смотрит на меня с одобрительной улыбкой.

– Ты права. Наставница Яффа все время твердит, что повторенье мать ученья. – Собрав свои вещи, она легко касается моего плеча. – Пойду в трапезную, пока все лучшие столы не заняли Костоломы. Никогда не видела, чтобы люди двигались так быстро.

– Да, конечно, – улыбаюсь я. – Я тебя догоню.

Мои дни в Замке Слоновой Кости похожи один на другой. По утрам у меня уроки с Наставницей Кирой, затем, после полудня, мы все занимаемся в мастерской, а в трапезной я сижу вместе с Тессой, Тэйлоном, Брэмом и Линнеей.

А оставшись одна, я использую каждую минуту, чтобы изучать украденный мною гримуар. Для меня это стало чем-то вроде наваждения, неудержимой тяги – я должна, должна овладеть гаданием на костях, чтобы подчинить магию своей воле и не дать ей поработить меня саму.

Я перекидываю сумку через плечо и направляюсь между рядами скамей в дальний конец мастерской, где вокруг столиков уже толпятся ученики.

Я обвожу глазами толпу, пытаясь отыскать Тессу, но ее нигде не видно. Места вокруг столиков, за каждым из которых могут разместиться четверо человек, заполняются, и я никак не могу решить, занять ли стул сейчас или продолжить искать в толпе лицо кого-то из моих новых друзей. Кто-то берет меня за локоть, и я оборачиваюсь, ожидая увидеть Тессу или Тэйлона. Но это Лэтам.

У меня екает сердце. Я не видела его с того самого дня, когда он показал мне набор учебных костей.

– Саския, – говорит он, и его голос полон теплоты. – Я все это время хотел узнать, как у тебя дела. Как твоя учеба?

– Хорошо, – отвечаю я. – У меня все великолепно. – И мысленно сжимаюсь от собственной лжи.

Брови Лэтама сходятся вместе, и он наклоняется чуть ближе.

– А как на самом деле? – Его вопрос волей-неволей заставляет меня вспомнить матушку, которая по моему голосу всегда могла определить, правду я говорю или нет. И у меня возникает такое чувство, будто я сделана из прозрачного стекла.

– Я… думаю, мне хотелось бы учиться быстрее.

– Стало быть, Кира по-прежнему движется со скоростью горного ледника?

Я широко раскрываю глаза и пытаюсь понять, что лучше – солгать или ответить честно и дурно отозваться о Наставнице Кире в разговоре с одним из ее коллег.

Он смеется, словно ему ничего не стоит прочесть мои мысли.

– Можешь не отвечать. Но меня удивляет, что ты не попыталась разыскать меня. Я же говорил тебе, что готов помочь.

Но мне становится неуютно при мысли о том, чтобы заниматься с ним, раз у меня уже есть Наставница. Это было бы неправильно по отношению к Наставнице Кире.

– Спасибо, – говорю я, – но думаю, в конце концов я все-таки смогу уловить суть. Вероятно, мне просто нужно больше практиковаться.

– Ну что ж, если передумаешь, заходи, не стесняйся. Я обычно бываю здесь после ужина. У меня ты бы в два счета научилась гадать на костях.

Не дожидаясь ответа, он легко хлопает меня по плечу и идет прочь. И мне кажется, что все решилось само собой. Как будто судьба уже определила мой путь.

* * *

Пока я разговаривала с Лэтамом, за столиками успели заполниться почти все места. Я хожу взад и вперед, пытаясь отыскать свободный стул. Прохожу мимо Тессы – она и Тэйлон сидят за столом, остальные места за которым уже заняты, – и девушка смотрит на меня с виноватой улыбкой. Наконец я замечаю столик, за которым сидят всего два человека. Они оба повернуты ко мне спиной, и один из них облачен в фиолетовый плащ, а второй – в черный. Мешальщика я уже видела несколько раз, но он мне почти незнаком.

А Костолом в черном плаще – это Брэм.

– Можно мне тут сесть?

Брэм ногой выдвигает для меня стул, стоящий напротив него.

– Ты не нуждаешься в том, чтобы я тебе что-то позволял.

– Знаю. – Я сажусь на стул и кладу сумку на пол. – Я просто хотела быть любезной.

– Ах вот оно что. А я и не знал, что ты бываешь любезной.

Я сердито смотрю на него, но тут вижу, что уголки его рта слегка приподняты. Он что же, поддразнивает меня? Это вдребезги разбивает мое впечатление о нем, и я пытаюсь собрать осколки и сложить их во что-то знакомое.

Но у меня ничего не выходит.

– А где Линнеа? – интересуюсь я. И сразу же начинаю жалеть, что задала этот вопрос. Он прозвучал так, словно я завидую их дружбе, а я не хочу, чтобы он подумал, будто мне не все равно. Потому что мне все равно. Просто мне нужно вновь увидеть его в истинном свете. Вновь найти того человека, которого я знаю по Мидвуду – молчаливого, опасного. А не этого незнакомца, которого я никак не могу понять.

Его взгляд встречается с моим.

– Сегодня я ее не видел. Но уверен – она где-то здесь.

– Вы с ней что, поссорились?

Его лицо мрачнеет – наконец-то хоть что-то узнаваемое.

– Нет, – кратко отвечает он. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто потому, что вы, Костоломы, похоже, неразлучны. – Я стараюсь звучать как можно более беззаботно.

– Что ж, я, кажется, забыл произвести очередной еженедельный платеж Хранителю, который следит за ней с помощью своего кота-шпиона.

На сей раз приподнимаются уже уголки моих собственных губ.

Мешальщик смотрит то на Брэма, то на меня, явно не понимая, в чем тут суть.

Нора несколько раз громко хлопает в ладоши, и зал затихает. Ученики обожают гонки костей, и все они предвкушают эту потеху.

– Готовы запустить обратный отсчет перед стартом? – В ответ раздается ритмичный стук – несколько сотен кулаков в такт стучат по столам. – Три. Два. Один. Марш!

Я сдергиваю со стола сложенную ткань и бросаю ее на пол. Перед каждой из групп лежит беспорядочная груда костей – наша задача состоит в том, чтобы, работая в команде, собрать их в скелет и определить, какому животному он принадлежит.

Рука Брэма задевает мою, когда мы оба хватаемся за череп. Подушечки его пальцев мягки. Прикоснувшись к моей руке, они резко вздрагивают.

Я отдергиваю руку первой.

– Бери.

Он берет череп и, поворачивая его в руках, рассматривает со всех углов.