– Если б знать… – мрачно буркнула Лена. – Виктор говорил, что о столичных апартаментах никому не известно. Один раз он со мной разоткровенничался, рассказал, что у него счастливый брак. Супруга ему лучший друг и помощница, чудесная мать, кроме того умелая хозяйка. К тому же обожает его, то есть Луиза идеальна почти во всех отношениях. Но! Господь не создал Шкодина моногамным, более года он не выдерживает близости с одной женщиной. И его не привлекают опытные дамы, ему нужна молодая неопытная девушка, не обязательно девственница, но непременно незамужняя, потому что он не желает скандалов с супругом подружки. Виктор подчеркнул, что он очень тщательно выбирал партнерш, не затевал шашней с коллегами, искал кого-то на стороне, я в этом смысле исключение, ко мне он относится по-особому, потому и сделал своей невесткой. Я понятия не имела, какие женщины у него были до меня и кто появился после, Виктор не болтал об интимной жизни, не хвастался своими победами. И про жену лишь однажды разоткровенничался. Добавил тогда, что Луизу обожал, всему ее научил, а через год вдруг интерес к ней пропал. Но раз в неделю Виктор честно исполняет супружеские обязанности. В общем, Луиза лучшая жена на свете, любимая, а в московской квартире бывают девушки, с которыми Шкодин счастлив в сексе. Конец истории.

– Наверное, ключи вам отправила последняя любовница Виктора Марковича, – предположила я. – Он скончался внезапно, связка осталась у нее.

– Нет, – возразила собеседница. – Один раз я приехала к Вите, а он опоздал. Я его во дворике подождала и попросила: «Дай мне ключи. В следующий раз в квартире посижу». Он резко ответил: «Никогда. Сюда ты входишь исключительно в моем присутствии. И вещей твоих тут никогда не будет». Думаю, он и с остальными так же поступал.

– Шкодина возил личный шофер? В квартире была домработница? – спросила я. – Или в тот год, что вы провели вместе, хозяйство вели вы?

Лена улыбнулась.

– Витя часто повторял: «Рукам женщины, чтобы стать красивыми, надо быть праздными. Мне нужна принцесса, а не уборщица и кухарка». Он мне даже чашку сполоснуть не разрешал, говорил: «Оставь. Не трогай». Но кто-то из прислуги здесь бывал – в апартаментах всегда царила чистота, в холодильнике имелась вкусная еда, причем явно не из ресторана, а приготовленная дома. Да только я ни разу не видела горничную. Водителя у профессора не было, он сам сидел за рулем.

– И почему меня не удивляет, что Виктор Маркович, будучи в том возрасте, когда большинство его сверстников не может из кресла подняться, сам управлял автомобилем? – усмехнулась я.

Елена села в свою машину.

– По виду ему больше пятидесяти никто не давал, а по возрасту души и вовсе было двадцать. Никаких старческих заморочек, обидчивости, слезливости, истерик. Виктор ощущал себя младше собственного сына и одевался не как пенсионер. Только не считайте его молодящимся престарелым бабником. Витя не прикидывался юным, он был внутренне молод, что сказывалось на внешности.

– Прислуге часто дают ключи, – упорно гнула я свою линию. – Возможно, вас вызвала домработница.

Жена Антона взялась за руль, покачав с сомнением головой.

– Откуда ей знать про альбом? Виктор не стал бы доставать его при посторонней тетке. А шифр от сейфа? Эту информацию поломойка где взяла? И зачем настаивать на моем приезде именно сегодня ночью, да еще в определенное время? Наоборот, я думаю: кто-то, зная, что Антон будет здесь, меня специально сюда отправил. Кстати, я хотела найти звонившего по определившемуся номеру, но мне ответили, что он не существует. Все, извините, надо спешить домой, не хочу, чтобы Луиза или кто-то из домочадцев заметили, что я не ночевала в особняке.

Елена уехала.

Я села в свою «букашку», размышляя. Супруга гомеопата в процессе разговора бросила фразу: «Витя сказал: альбом – это традиция». Значит, есть и другие подборки фотографий. Учитывая страсть академика Шкодина каждый год менять любовниц, «коллекций» много и хранятся они не в подмосковном имении, глупо держать компрометирующие материалы в семейном доме, на них могут наткнуться жена, дети, прислуга. Возможно, интимные альбомчики хранятся в московских апартаментах. Надо тихонько сообщить о своей догадке Антону. Он должен найти альбомы и сжечь их.

Путь за город оказался недолгим, улицы и шоссе все еще были свободны от пробок. Я живо докатила до особняка, подошла к крыльцу… и остановилась в растерянности: как же мне попасть внутрь? Антон и Елена домой вернулись, у них есть ключи, а гостям их не выдали.

Я подергала бронзовую ручку массивной входной двери. Заперто. Не желая сдаваться, я двинулась вокруг здания, глядя на окна первого этажа. Все они оказались закрыты. И что делать? Погулять по парку, а в районе семи позвонить в домофон и сказать: «Я встала в шесть, совершила променад, а назад войти не смогла, дверь захлопнулась»?

Как назло, начал накрапывать дождик. Я поежилась и подумала: наверное, лучше лечь в машине на заднее сиденье и заснуть. Но моя «букашка» крохотная, даже при моих небольших габаритах удобно в ней не устроишься. Можно откинуть спинку переднего сиденья, но я понятия не имею, как это делается.

Сзади раздался скрип, я обернулась. К особняку на большом трехколесном велосипеде подкатила пожилая женщина. Она слезла, сняла с багажника плетеную корзину и поздоровалась со мной. Я обрадовалась.

– И вам доброе утро. Вот, решила побегать по саду, а теперь внутрь не могу попасть, замок захлопнулся. Я гость Шкодиных, Дарья Васильева. А вы, наверное, помощница по хозяйству? Впустите меня в дом, пожалуйста.

– Роза Михайловна, – представилась незнакомка. – Я привожу раз в два дня Шкодиным молоко, масло, яйца. У меня свое хозяйство.

Меня охватило разочарование.

– Понятно, оставите корзину у порога. Вы молочница, Луиза упоминала, что давно берет у вас вкусные продукты. Ну хоть не проголодаюсь, если аппетит разыграется, будет чем подкрепиться.

Женщина вынула из кармана ключ.

– Не переживайте, вам не придется ждать на улице, когда хозяева проснутся. Мы недалеко от Москвы живем, но быт у нас сельский, густой лес рядом, там лисы водятся. А во всех деревеньках, что неподалеку, кошек полно. Сначала я и правда корзиночку на крыльце оставляла, и Борис в семь часов ее забирал, на кухню нес. Но я-то рано приходила, и продукты час-другой бесхозные стояли. Со временем животные окрестные еду унюхали и принялись разбойничать, несколько раз то ли лисы, то ли кошаки молочное сжирали, яйца разбивали. И Луиза мне дала ключ от кладовки в подвале, которым редко пользуются, велела заносить продукты туда. Придется вам в дом через чулан идти.

– Прекрасно, – обрадовалась я, – спасибо. Во сколько же вы встаете?

– В четыре, – объяснила бабушка.

– Ужасно, – передернулась я.

– Нормально, – улыбнулась Роза Михайловна. – Село рано просыпается, не поваляешься в кровати, хозяйство рук требует – корову доить надо, козу, свинок покормить, кур.

Мирно беседуя, мы обошли особняк и остановились у неприметной дверки. Молочница поставила ношу, и тут дунул ветер. Белая ткань, прикрывавшая содержимое корзинки, слетела на землю. Я увидела банку, бутылки и прозрачную пластиковую коробку с яйцами, одно из них, лежащее на самом верху, было красно-фиолетового цвета.