Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нашли, кто слил?
– Нет.
Так я и поверил. Скорее всего, нашли – но это человек такого калибра, что к нему не подступиться. Нынешние благородные доны – не слишком-то стесняются, обделывая свои делишки, это не агенты ЦРУ.
– Значит, надо спросить у Кормана
Денис ничего не ответил.
22 сентября 2019 года. Амман, Иордания.
Впервые Марио Ван Зант и Вильям Ткачук встретились на территории Иордании, во время неафишируемого совещания по безопасности, на которое пригласили всех еще остающихся в регионе союзников США.
А таких оставалось уже очень и очень немного.
Американский мир, созданный после победы 1991 года, шел трещинами, разваливался на глазах. Это не была гибель Помпеи, это не было падение Рима – это была, скорее, смерть от тысячи порезов. Тут убили, там взорвали, здесь что-то пошло не так. В основе происходящего было отсутствие уважения, а уважение отсутствовало из-за бездарно проигранных кампаний в Ираке и Афганистане. Пытаться делать вид, что проигрыша нет – навлекать на себя еще большее неуважение. Союзников осталось откровенно мало, и Иордания была одним из них. Причина – договор о режиме наибольшего благоприятствования в торговле с США. Только он позволял этой стране, которой Аллах не отпустил нефти – держаться на плаву.
Марио Ван Зант прибыл в Иорданию как специальный помощник директора Национальной разведки, его приняли со всеми почестями. Повезли на границу, показать лагерь беженцев и лагеря где тренируются практикующие демократы…
По пути много говорили об исламской демократии.
***
Лагерь.
Пустая, голая земля, истоптанная тысячами ног, тут не найти пропитание даже козе. Тысячи и тысячи палаток до самого горизонта, смесь вони от горелой дизельки, приготовленной еды и параши. Тысячи и тысячи людей живут здесь – потеряв свой дом, потеряв все, потеряв даже надежду…
Некоторые уже начали обустраиваться – покупают дешевые блоки, кладут стены…
– Тут у вас что?
– Столовая
– А тут?
– Лекционный зал. Лекции о правах человека.
– А тут что?
– Тут вербовочный пункт. Для тех, кто хочет выйти на пути Аллаха
– И много таких?
– Хватает. Работать запрещено, покупать землю запрещено. Тем, кто вышел на пути Аллаха, платят пособия.
– Кто?
– Сауды, кто же еще. Они тут за все платят…
***
Ф-фух!
Граната врезается в щит, пролетает его. Инертная
– Молодец, Машер!
Курсант улыбается. Ван Зант привычно берет гранатомет, смотрит на дату и код изготовителя. РПГ-7В. Болгария, 2019 год.
Новый совсем.
***
Курсанты в форме ползут под колючей проволокой. Бьют снайперы. Пули – не летят над головой, они взбивают фонтаны земли перед курсантами, между ними.
– А если попадут?
– Тогда шахид.
…
– Тот, кто вышел на пути Аллаха – свой выбор сделал.
***
Отдельный класс – с кондиционером, ровные ряды стульев, парты. Бородатый мужик в неизвестной форме – рассказывает, как собрать пояс шахида. Курсанты слушают.
Инспекторы выходят из класса тихо, чтобы не потревожить.
– Преподают и это?
– А как же.
– Кто преподает?
– Это Махмуд, палестинец.
– Палестинец? И вы ему доверяете?!
– Ему можно доверять, сэр.
…
– Он не вернется в лагерь, если он вернется – палестинцы его убьют. Они считают его предателем.
***
– Такбир!
– Аллаху Акбар!
– Такбир!
– Аллаху Акбар!
– Такбир!
– Аллаху Акбар!
Строй стоит на выровненной и прибранной площадке, слушая своего командира. В конце короткой, но яростной речи о том, что надо убивать кяфиров, командир – бывший сотрудник спецслужб Казахстана – кричит «такбир!» и весь строй отвечает в едином порыве «Аллаху Акбар!»…
Американцы наблюдают со стороны.
– Не очень-то похоже на демократическую оппозицию, верно? – с иезуитской улыбкой заметил Ван Зант
– Ну, мы документы при приеме не проверяем – осклабился Мусса Куса, один из руководителей иорданской разведки и давний друг американцев, а заодно и Израиля – к тому же, здесь демократы выглядят именно так.
Мусса Куса начинал свою карьеру давно, сейчас он был стариком, как и Ван Зант. Учился у самого штандартенфюрера фон Болля, основателя и до самой смерти советника сирийской разведки. Сейчас он выбрал демократию (при Хафезе Асаде он был на коне и мог воровать, а его сын Башар контабандную лавочку прикрыл) перешел в Иорданию, тут его приняли, дали высокий пост. Говорят, что именно Мусса Куса еще студентом перевел на сирийский диалект арабского Майн Кампф23.
– А смысл?
– Аллах не дал нам нефти, мой друг. Но если Аллах не дал нам – мы можем позаимствовать ее у соседей, верно? В обмен на демократию.
– Нечто похожее я видел в Пакистане – давно, когда начинал. В Пешаваре. Пешаварская семерка. Моджахеды.
– У нас даже есть инструкторы оттуда. Хотите, познакомлю
Ван Зант отрицательно покачал головой
– Да нет. Не стоит…
– У нас есть один курсант из Йемена. Приехал сюда за свой счет. Когда его спросили, зачем он здесь, он сказал – мой дед сражался на пути Аллаха, мой отец сражался на пути Аллаха, и я тоже хочу сражаться на пути Аллаха.
– Что взять с дурака…
Посмеялись.
– Есть очень интересный проект. Пока я хочу поговорить с его инициатором, не знаю, что из этого выйдет. Но если выйдет – придется открывать еще лагерь. Возможно, и не один. Для русских и русскоязычных.
– Здесь и сейчас каждый третий русскоязычный.
– Это хорошо. Связи с чеченской диаспорой у тебя есть? Мне надо кое с кем поговорить.
– Найдем…
***
Вильям Ткачук – тем временем, гулял по Амману. Осваивался…
Амман – белый город на семи холмах, как и Рим – семь холмов отмечены на иорданском флаге семью звездами. Четыре миллиона человек, что довольно много для страны, у которой нет своей нефти. В 1940 году здесь жило двадцать тысяч. Сам город – застроен почти одинаково, домами по два, по три этажа, квадратными, без крыши (вместо крыши открытая комната, летом арабы спят на крыше, а дождей тут мало). Только в центре есть современная застройка – но и той немного, это не Дубаи. Люди живут не богато, но и не бедно, здесь есть арабский средний класс. Это примерно как Восточная Европа.
Тем не