– Когда же он… – я не смогла договорить, снова потекли слезы.

– В марте.

Три месяца назад, подумала я. Всего три месяца назад.

– Мне очень жаль… – повторила я.

И мне действительно было жаль. Мне было жаль Роя, жаль себя, потому что я не смогла выполнить возложенную на меня миссию, а еще мне было очень жаль мою бабушку.

Рой положил руку мне на плечо.

– Теперь ты расскажешь мне, в чем дело?

Экранная дверь со скрипом открылась, и на крыльцо вышел кот, которого я видела на столе в столовой, он спустился по ступенькам, прогулялся по лужайке, а потом подошел к скамейке и вспрыгнул на нее. Уселся на спинке между мной и Роем и начал нюхать мои волосы, а потом боднул головой мне щеку.

– Мистер Пудди, иди сюда, – Рой взял кота на руки. Я протянула руку и погладила его мягкую шерстку на голове.

– Да я рассказала тебе уже все, что сама знала, – сказала я. – Моя бабушка попросила меня передать твоему дяде письмо, – я слышала, как кот мурчит тихо-тихо, нежно-нежно, лежа на руках у Роя.

– А можно мне его посмотреть? – Рой говорил почти шепотом.

Я держала конверт в руке, и мне не хотелось его отдавать. Все не так, все должно было быть иначе. Я должна была разговаривать с Четом. А это все неправильно.

Рой отпустил кота, и тот побежал куда-то за дом.

– Эллен, я бы очень хотел увидеть это письмо. Пожалуйста, – он притянул руку.

Что ж. Мне все равно ничего больше не оставалось. Я отдала ему конверт.

– Ладно.

Он помедлил немного, прежде чем открыть конверт. Затем вытащил бледно-голубой листочек с письмом моей бабушки и стал читать. Через мгновения он поднял на меня глаза:

– А почему она думала, что мой дядя отправит письмо обратно, не читая, или выкинет его?

– Просто читай дальше, – сказала я, чувствуя, что сейчас снова из моих глаз польется ливень.

Рой стал читать дальше, но вскоре снова посмотрел на меня:

– Она хочет искупить свою вину, – во взгляде у него светился вопрос: – Но в чем она виновата?

Я покачала головой.

– Не знаю. Именно это я надеялась выяснить. Надеялась, что твой дядя мне скажет.

Рой читал дальше.

– Южная Каролина, – произнес он мгновение спустя. – Да, дядя Чет жил там довольно долго, но три года назад он вернулся в Бейкон. Похоже, бабушка твоя была сильно удивлена, когда обнаружила его здесь.

Он вернулся к письму, но через минуту снова прервал чтение:

– А, – кивнул он. – Они были любовниками.

– Да, – ответила я. – Они любили друг друга.

Он читал, время от времени кивая сам себе. Потом прочел вслух:

– «Я знаю, как дорого тебе обошлось это расставание. И никогда не смогу простить себя за это. Если бы я не поступила так с тобой – тебе не нужно было бы уезжать из Бейкона, не нужно было бы бросать все, что так много значило для тебя. Я всегда чувствовала свою вину за это – и мне ужасно жаль. Надеюсь, ты сможешь простить меня», – он снова поднял на меня глаза. – О чем это она? Что значит – ему «дорого обошлось это расставание?» Что там было?

Я опять покачала головой.

– Не знаю. Не знаю я, что это значит. Она ничего мне не рассказала, просто попросила меня передать письмо.

Да, она всего лишь хотела, чтобы он прочитал это письмо…

Слезы вновь закапали из моих глаз на скамейку.

– Ну, по крайней мере нам известно, что она бросила дядю ради другого мужчины.

Я кивнула.

– Да. Это был мой дедушка.

Рой округлил брови:

– О, – сказал он. – Твой дедушка, – он придвинулся ко мне, я почувствовала, как его нога коснулась моей. – Но мы не знаем, почему.

– Почему что? Почему она его бросила? – я подняла голову и посмотрела в темнеющее небо. – А почему вообще кто-то кого-то бросает? Думаю, она просто его разлюбила… или полюбила моего дедушку сильнее, чем его.

– Моя дядя был классный парень, – возразил Рой.

Я улыбнулась.

– Ну так и мой дед тоже.

Он снова уставился на письмо, словно пытался прочесть что-то важное между строчек. Потом провел пальцем по маленькому шраму около глаза: – Дядя был здесь, когда я получил вот это.

Я смотрела на шрам, тоненькую, почти не видную линию – и мне стало интересно, каким образом он появился.

– И как ты его получил?

– Учился кататься на двухколесном велосипеде, – ответил Рой. – Свалился и поранился. А еще руку сломал, – он покосился на правую руку. – Мне было шесть лет.

– И твой дядя…

– Он сгреб меня в охапку и помчался в больницу. Держал меня за руку все время, пока мне накладывали гипс, пока зашивали рану под глазом. Я перепугался тогда до смерти. А он все твердил, что если я все выдержу – то мне можно давать медаль за храбрость.

Я улыбнулась.

– Очень мило.

Глаза Роя блеснули.

– Да, так и было, – он отвернулся и стал смотреть куда-то вдаль, мысленно, видимо, восстанавливая события того дня. – Можешь верить, можешь не верить, но он ведь действительно дал мне ее. Эту медаль. Настоящую. Он уехал куда-то вечером и вернулся с Крестом за выдающиеся заслуги. Это была награда дедушки. Он ее заработал во Второй мировой и подарил дяде Чету.

– Шутишь.

– Нет, не шучу. И дядя Чет настоял, чтобы я взял его, хотя я знал, что он очень любил эту вещь. Орден и сейчас у меня. Лежит в столе, в коробке.

– Можно книгу писать, – я была так растрогана этим жестом его дяди, что мне стало еще хуже от мысли, что мне не довелось с ним познакомиться.

– Он был потрясающим парнем, – Рой поглаживал спинку скамейки, словно проверяя ее на прочность. – Он был мне как второй отец. Мой родной отец часто уезжал по работе, и дядя Чет помогал мне решать всякие разные проблемы, когда я был маленьким. Он любил море и корабли – и я помогал ему чинить лодки, вязать узлы, разбираться в моторах, ну все такое. Он научил меня работать руками и обращаться с инструментами – научил любить эту работу. Сознание, что ты можешь что-то сделать сам, своими руками… – Рой посмотрел на меня с такой горячностью, что я прямо почувствовала присутствие Чета Каммингса. – Это то, что делало его счастливым.

– Он, наверно, был очень талантливым, – я смотрела, как ветер шевелит травинки. – И отличным воспитателем.

Рой откинулся на спинку скамейки и тоже стал смотреть на траву.

– Если что-нибудь ломалось, – сказал он, – дядя Чет всегда это чинил. Он никогда ничего не выкидывал и не спешил покупать новое взамен сломанного, – Рой сделал паузу, потом продолжил: – Он был необыкновенный, и я рад, что под конец он переехал жить ко мне.