Дело не в том, что «синие» внезапно обнаружили новую победную формулу, выносили всех и вся в течение этого периода и потерявший форму Анри перестал дотягивать до их требований[31]. Совсем наоборот: очевидно, что Лемерр желал бы, чтобы команда играла в более инициативный футбол, чем тот, в который играли при Жаке, где агрессия и осмотрительность соединялись в эффективную, но не всегда соблазнительную смесь. Новый тренер постоянно дробил и менял состав своей линии нападения, игра которой оставляла желать лучшего. Он приглашал Кристофа Дюгарри, Давида Трезеге, Тони Вереля, Сильвена Вильтора, Лилиана Ласланда, Флориана Мориса, Стефана Гиварша и Николя Анелька – вся эта ротация происходила в течение полутора лет, когда в марте 2000 года Тьерри опять позвали в сборную. Ни одна из комбинаций и перестановок, пробуемых Лемерром матч за матчем, существенно не улучшали качество игры; однако Анри оставался в стороне по причинам, выходящим за рамки его плохой игры в «Монако» – и очень скоро, как мы увидим, в «Ювентусе».

Анри будет часто упоминать эту длительную ссылку, когда люди позже поставят под сомнение его способность «собраться» в сложный момент. Он принял свое понижение до молодежной национальной сборной до 21 года с удивительной благосклонностью, увидев в этом самый надежный путь вернуться опять в старшую команду, которой он не полностью соответствовал. На кону стояли другие интересы, именно они отложили его возвращение в первую сборную. Самая большая надежда французского футбола опять стал одним из Espoir – ирония, пропущенная немногими. Тьерри все дальше и дальше удалялся от общественного внимания: выпускника чемпионата мира вынудили снова сесть за парту и играть с расчетом на победу в отборе к Олимпийским играм в Сиднее в 2000 году, а не к взрослому в Бельгии и Нидерландах. Вопрос уже не стоял «Как далеко он может дойти?», но «Когда он вернется и вернется ли вообще?». Одним из тех, кто до сих пор следил за ним так же пристально, как и прежде, был Арсен Венгер. В одной из поездок, сопровождая Les Bleuеtes[32], он сказал Анри, что тот «теряет время на фланге и что карьера его сложилась бы иначе в качестве центрального нападающего». Тьерри был в замешательстве. «Я выиграл Кубок мира как вингер, – вспоминал он позже. – Люди во всем мире признали меня как вингера. Поэтому для меня это было странно. Я уже был в игроком сборной – и тут Арсен говорил мне, что я мог бы сделать другую карьеру как центральный нападающий. Это было очень трудно понять». Понадобится еще восемнадцать месяцев, чтобы Тьерри понял, что Венгер прав.

Еще труднее было понять или принять, как быстро стих где-то далеко хор из 80 000 голосов, раздававшихся на «Стад де Франс». Молодой человек, который сразу же после финала Кубка мира сказал, что раздавать автографы – «это то немногое, что может сделать игрок за то, что фанаты поддерживали его в хорошие и плохие времена, так как наша обязанность – это осуществлять мечту людей как на поле, так и вне его», стал мотаться по Европе с Espoirs и побывал в России, Украине, Армении. Он играл перед крошечными аудиториями болельщиков, забил один случайный гол, делал все, что нужно было делать для того, чтобы показать Роже Лемерру, что он заслуживает возвращения в первую сборную. Он стал похож на музыканта, который, создав пару хитов, наблюдает, как софиты медленно поворачиваются в сторону другого, но он энергично вновь берется за дело и пытается «сломать» Америку на второсортных площадках с гитарой и развалившимся фургоном. «Хватай мяч, мы собираемся путешествовать»[33]. Необходимо отметить, что все было не совсем так. В основе внезапного «падения» Тьерри лежали его сложные отношения с Раймоном Доменеком, для кого успехи молодежной команды до 21-го года в Европе и победа на Олимпийских играх предоставляла наилучшие шансы продолжить восхождение по номенклатурной лестнице французского футбола.

Как мы видели, Доменек последовательно возражал против того, чтобы Анри играл в команде Эме Жаке на чемпионате мира, и дело это было не таким простым, как его пытаются представить в ретроспективе. Тьерри знал это тогда, как, впрочем, и сейчас, имея хорошую память и на искреннюю помощь, и на откровенное пренебрежение. Доменек, старше его почти на четверть века, вел себя самоотверженно, или так по крайней мере казалось: зачем рекомендовать «Лучшего молодого игрока 1996 года» Жаке, когда можно укрепить им свою собственную команду? Даже те, кто видит в Доменеке первостепенного самозванца и некомпетентного карьериста, не отрицают его неподдельную любовь к футболу; человек, которого они изображают как наглого манипулятора, бесстыдного и злокозненного (вот уж могучая смесь), является, помимо всего прочего, одержимым фанатом игры. Он, как Венгер и Тигана, увидел исключительный талант Тьерри и хотел быть причастным к его расцвету.

Однако с тех пор произошли изменения. Если Тьерри нуждался в Espoirs Доменека, чтобы вновь начать свою международную карьеру, то Доменек так же остро нуждался в Тьерри. Он уже работал тренером молодежной сборной до 21 года более пяти лет, эту позицию он унаследовал от деликатного Марка Бурье в 1993 году и с того времени ничего с командой не выигрывал. В 1994 и 1996 годах в европейских чемпионатах Франция дошла до полуфиналов, что можно считать почетными неудачами; но в 1998 году команде не удалось выйти из группы, и тренер чувствовал, что Федерация футбола, вне зависимости от того, что ее большим шишкам нравилось иметь на этом посту человека, которого они могли контролировать (по крайней мере они так думали), начнет искать кого-то другого, если команда вновь разочарует своей игрой.