А что мне петь? Как покорять публику? Я перебрала кучу песен в голове, но из всех пришедших на ум вариантов более или менее подходила Катя Лель со своими «Муси-муси-муси-пуси». Особенно остроумными мне показались «Я просто тебя съем!» и Верка Сердючка со своим «Пирожком». Опыт шоу-бизнеса моего мира подсказывает мне, что главное в песне – приставучая мелодия и предельно простые слова.

Солнце уже начало клониться к закату, а я все еще не могла набраться смелости. «И кому же в ум придет на желудок петь голодный», – жалобно поскреблась совесть, озвучивая мнение пищеварительного тракта. Но времени покушать не оставалось, поэтому я решила пойти ва-банк.

Я заняла очередь сразу после какой-то толстой мамашки, притащившей на кастинг свое голосистое чадо неопределенного пола. Стоя в очереди, чадо орало похлеще Витаса, но, стоило ему подняться на сцену, оно молча постояло и спустилось вниз, поймав подзатыльник за неудавшийся дебют от рассерженной родительницы.

Члены жюри отборочного тура, а их оказалось всего трое, откровенно скучали, глядя на песочные часы. Седой гном в бархатном сюртуке дремал, положив длинную бороду на стол. Эльф с унылым лицом, выражающим все, что он думает о потенциальных кандидатах, что-то рисовал на листочке бумаги, подпирая щеку кулаком. Мужик вполне человеческой наружности, правда, слегка помятого вида, тихонько отпивал что-то из фляги, довольно крякая после каждого глотка. Правильно, тут без ста грамм не разберешься!

Я все-таки решилась. «Остап был голоден, и его понесло». Я вышла на сцену. Желудок подсказывал петь песню про пирожок, а сердце просило о любви. Желудок победил.

– «Я тихо шла… Я шла-а-а… Я пирожок на-а-ашла… Я села. Поела. И дальше пошла, пошла… Я тихо шла…» – начала я, видя разочарованный взгляд публики. Кто-то даже кинул в меня пресловутый пирожок, который я каким-то чудом исхитрилась поймать на лету. «Иногда лучше жевать, чем говорить!» – заявила совесть голосом из давно забытой рекламы жвачки, намекая мне, что с сольной карьерой пора завязывать.

Я поняла, что теряю свой шанс, поэтому подключила все свое обаяние. Схватив пирожок в руку, я тяжелым шагом, словно Годзилла, стала показывать то, что пою, надкусывая пирожок, который, к слову, оказался очень даже вкусным. С капустой! Проявив чудеса смекалки, я стала каждый раз повторять нехитрую фразу в разной манере. Сначала я маршировала и пела эту песню, как военную речевку, потом я делала вид, что крадусь, потом изобразила лунную походку, потом поплыла, виляя бедрами. Песенка оказалась очень приставучей. И вот я уже слышала, как кто-то из зрителей мне подпевает. Но я чувствовала себя действительно круглой дурой. Может, я зря тут распинаюсь?

– А ну-ка, все вместе! – скомандовала я, и толпа заорала песенку с утроенной силой.

Как говорил Иван Сусанин: «Главное, завести людей!» Вполне возможно, «самый известный экскурсовод» и не говорил такого, но люди завелись не на шутку.

– А теперь я пою, – вошла во вкус без пяти минут звезда, то есть я. – Когда я махну рукой, поете вы! Готовы? Погнали!!!

– Я тихо шла… – спела я, махнув рукой, и публика взревела: «Я шла-а-а!»

– Я пирожо-о-ок… – пропела я, делая знак благодарным слушателям.

«На-а-ашла!» – выдохнули они.

– Я села, поела и дальше пошла…

В меня полетели хлебобулочные изделия различной степени свежести. Я вошла в раж и даже собиралась прыгнуть на руки восторженных фанатов, но их спасло то, что на сцену поднялся представитель жюри.

– Простите, – перебил весь кайф унылый эльф, вынимая затычки из ушей. – Кастинг окончен.

Народ повозмущался и стал расходиться. Я слезла со сцены и почувствовала некое разочарование. А где результаты? Я что, зря старалась? Жюри тоже стало медленно собираться. И тут к ним подошло нечто, что трудно описать цензурными словами. Но я попробую… Его лицо чем-то смахивало на морду французкого бульдога, но только была зеленой и без шерсти. Это чудо было в белом парике с приклеенными эльфийскими ушами зеленого цвета. Одет он был тоже очень гламурненько – в розовый камзол с рюшами, жабо и блестками, что крайне отвратительно смотрелось в сочетании с зеленой кожей. Леди Гага, увидев такое чудо, запилила бы новый клип, а портной Валерия Леонтьева сразу бы побежал делать эскиз нового костюма.

– Ну что, мои сладенькие? Мы выбрали новую звездочку? – спросил орк таким голосом и с такими интонациями, от которых меня чуть не стошнило. Боря Моисеев и Сергей Зверев вмиг стали для меня воплощением брутальности!

– Не-а… – лениво протянул эльф, зевая. – Все – мрак.

– Да ты и не слушал! – проскрипел гном, поправляя бороду. – Я видел затычки в твоих ушах!

– Да что ты мог видеть? – возмутился эльф. – Ты же дрых весь кастинг.

– Я не дрых! Я медитировал! – возразил гном. – А вот ты…

– Не ссорьтесь, друзья! – сказал орк, улыбаясь. – Андоримэль, вы же преподаватель эльфийской филармонии! Неужели среди всех выступающих не было никого, кто бы вам понравился? Ну хоть немножечко… Самую малость…

– Послушай, Джио! Я в который раз тебе повторяю, что сижу здесь исключительно из-за уважения к тебе! В первый раз, когда ты позвал меня на этот «конкурс», я подумал, что это действительно высокая честь для меня, а сейчас я понимаю, что лучше бы я родился глухим! – в сердцах воскликнул бедняга, закатывая глаза.

– И немым… Хотя ты бы все равно сидел в жюри, – едко заметил гном, ухмыляясь и показывая на третьего члена жюри, который пытался что-то выразить жестами, но на него никто не обращал внимания.

Устав жестикулировать, мужик снова приложился к фляге.

– Так Глостер у нас специалист по хореографии! Ему слушать не надо! Ему смотреть надо! – возмутился эльф с трудновыговариваемым именем. – И в этом конкретном случае я ему завидую!

Мужик по имени Глостер тем временем делал отчаянные, но очень красноречивые жесты, демонстрируя, как он выковыривает себе глаза.

– Ладно, не ссорьтесь… – миролюбиво и сладенько сказал орк. – Вы, Дервлин, как постановщик магических эффектов, могли бы вы сказать, кто из выступающих понравился вам больше всех?

– В задницу таких выступающих, – выругался гном. – Тут никакой магией номер не спасешь!

Тут не выдержала я и подошла к орку. Осторожно, бочком, раздвигая членов жюри, словно каток, который забыли поставить на ручник.

– Здравствуйте, вас зовут Джио? – поинтересовалась я, хотя прекрасно слышала, как его называли остальные. Ошибки быть не могло.

– Да, моя крошка… Ты хотела автограф? – сладеньким голосом спросил орк, поправляя прическу.

– Мм… Нет пока что… Я вообще-то от Сафиры… – начала я, понимая, что «крошкой» меня здесь еще никто не называл.

– И что? – удивился орк, манерно пожав плечами.

Сбылись мои самые худшие предчувствия.

– От русалки Сафиры! – повторила я, в надежде, что это зеленое чудо меня поймет.