– Очень интересно! – встрепенулась Алла. – Это может иметь значение… правда, пока не знаю, какое.

– Да очень простое, – сказал Белкин, любящий простые решения и скоропалительные выводы. – За то, что случилось с Арефьевой, любую другую врачиху затаскали бы по инстанциям! Как минимум, объявили бы выговор, а то и уволили бы…

– Не факт, – прервал молодого опера Дамир. – Главный врач вряд ли обрадовался бы, если бы все стало известно, а значит, был заинтересован спустить дело на тормозах!

– А я согласна, что, если связь с Цибулис – правда, то Батрутдинов мог прикрыть любовницу, – возразила Алла.

Она подумала, что начальству не понравится то, что она ему сообщит. Алла понятия не имела, в каких отношениях Кириенко находится с Батрутдиновым – может, они едва знакомы, а может, он – близкий друг, и тогда начальник окажется в весьма неудобном положении. Она нисколько не сомневалась в том, чью сторону примет Дед – он всегда был принципиальным и не стал бы никого выгораживать, и все же Алла беспокоилась. Однако в душе она радовалась тому, какой оборот принимает дело: если гибель Ольги Далмановой связана с Цибулис и Полиной Арефьевой, у нее появляется реальная возможность забрать дело Мономаха из рук Никифорова и самой им заняться!

– Алла Гурьевна, вы считаете, убийство Ольги Далмановой связано с Цибулис и Арефьевой? – спросил Дамир, когда его коллеги покинули кабинет, и они остались наедине. – Брат Полины не смог добраться до Цибулис, которую, скорее всего, считает виновницей гибели сестры, поэтому расправился с ее медсестрой?

– На данный момент эта версия – самая реальная, – осторожно ответила Алла.

– Только вы не слишком на нее рассчитывайте, ладно? Я понимаю, что вам хочется, чтобы Князев был невиновен, но…

– Дамир, неужели вы полагаете, если бы я допускала хотя бы тень мысли, что он – убийца…

– Нет, я так не считаю! – перебил он. – Я только прошу вас не торопиться, а после, если что, не расстраиваться.

Сказав это, опер вышел, а Алла опустилась на стул. Получается, он не верит в невиновность Мономаха? С другой стороны, почему он должен верить, ведь Дамир не знает его так, как она! А если…

Зазвонил телефон, и Алла, не сообразив, что это мобильный, схватилась за трубку стационарного аппарата. Осознав ошибку, она взяла сотовый и увидела на экране имя: Марина Подруга.

– Привет, Мариш! – сказала она. – Есть новости? Тебе удалось…

Голос в трубке бесцеремонно перебил ее, и Алле пришлось выслушать все, что подруга собиралась ей сказать. Уже через две секунды она поняла, что дело не терпит отлагательств.

– Как задержан?.. – пробормотала она. – Что, говоришь, они нашли?.. Абсурд какой-то! Так, ты сейчас где? Давай встретимся через час на… на нашем месте, идет?

Алла намеревалась поговорить с Дедом о Тимуре Батрутдинове и о том, куда может в конечном итоге привести расследование – вовсе не туда, куда этот человек, возможно, планировал. Однако после разговора с Мариной она поняла, что это подождет: сейчас необходимо вырвать дело у Никифорова, пока он не «упаковал» Мономаха на нары. Мономах – великолепный врач, известный в медицинских кругах человек. То, что пытается повесить на него следователь, в мгновение ока разрушит его репутацию и, даже если со временем все выяснится, осадочек, как говорится, останется. Ничто не строится столь долго и мучительно, как репутация, и ничто не рушится столь быстро и безвозвратно! Именно поэтому стоит поторопиться и попытаться спасти то, что Мономах так боится потерять.

* * *

Антон и Дамир решили наведаться по адресу, оставленному в «Светоче» покойной Полиной Арефьевой, однако выяснилось, что квартира, в которой она проживала, ей не принадлежит. Пришлось разыскать хозяина апартаментов, расположенных в престижном районе города, на Рубинштейна. Эта улица знаменита не только своими фешенебельными квартирами и охраняемыми двориками, закрывающимися на ночь решетками, но и тем, что является самой длинной «ресторанной» улицей. Ни один из оперов не мог себе позволить хорошенько посидеть в гастробаре «Vinostudia», хотя Антон иногда водил девушек в «Чайный дом», который вполне соответствовал его зарплате и мог удовлетворить любой, даже самый взыскательный, вкус. Дамир, правда, считал этот район чересчур пафосным, неоправданно дорогим и предназначенным для того, чтобы развлечь и поразить туристов из других стран и городов России. Он предпочитал домашнюю кухню, полагая, что ни один шеф-повар, даже самый крутой, не приготовит обед или ужин с такой любовью и мастерством, унаследованным от предков, как его жена.

Владелицей квартиры оказалась приятная дама средних лет по имени Карина Степанян, проживающая в том же доме, только на другом этаже. Словоохотливая женщина рассказала операм, что получила несколько апартаментов на Рубинштейна в качестве отступных от бывшего мужа и сдает их за приличную сумму, что позволяет ей жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая.

– На самом деле, все еще лучше, – говорила она, разливая по крошечным фарфоровым чашкам ароматный кофе, сваренный по всем правилам – в турке на водяной бане. – Когда я состояла в браке, мне приходилось отчитываться за каждый свой шаг, за каждую потраченную копейку. Теперь же я сама себе хозяйка, понимаете? Дети выросли, живут своей жизнью, и у меня появилась своя, собственная, никому не принадлежащая!

Ее акцент был едва заметным и на удивление приятным – как будто вода журчала по камням в Степанаванском ущелье.

Карина меняла представление оперов о богачах, представ радушной хозяйкой, радующейся гостям, а не «распальцованной» фифой с вечно недовольным выражением лица и презрением ко всему живому. Правда, у Дамира возникло ощущение, что дамочка просто-напросто скучает в своей роскошной квартире, полной антикварной мебели, картин и статуэток, каждая из которых, по-видимому, по цене равнялась его жилищу. Может, дело в том, что она не была рождена в роскоши, а получила все это в сознательном возрасте и была способна оценивать ситуацию критически? Или, возможно, у Карины просто такой характер – легкий, незлобивый и дружелюбный, как у многих восточных людей.

– Боже мой, бедная девочка! – воскликнула хозяйка квартиры, узнав о печальной участи Полины. Антон готов был поклясться, что в ее красивых черных глазах, опушенных длинными темными ресницами, блеснули слезы. – Так вот почему ее покровитель отказался от дальнейшей аренды! То-то я давно ее не видела…

– Он вам звонил или приходил?

– Звонили от него. Пришли люди в спецовках, собрали все вещи и вывезли. Надо отдать им должное – квартиру оставили в идеальном порядке, даже сменили шторы, застелили постель и пропылесосили ковры!

– Карина Геворковна, вы в курсе, как зовут человека, который покровительствовал Полине? – поспешил прервать женщину Дамир.

– Представьте себе – понятия не имею! – развела она руками.

– Вы сдаете шикарную жилплощадь незнакомцам?

– Почему же незнакомцам? – возразила Карина. – Полина предъявила паспорт, и у меня даже сохранилась копия… Просто переговоры насчет съема вел со мной посредник – предполагаю, что адвокат или какое-то доверенное лицо того, кто ее поддерживал.