− Двоюродный.

− Сочувствую.

− Ты просто его довела уже. Чего ты его цепляешь постоянно?

− Ой, да ладно. Хоть рот свой впервые открыл, а то уже подумала, что он классическая терпила. Вон как разошёлся, про мораль задвинул. Такими темпами, смотри, и яйца вырастут настоящие. Да и бабников я не переношу, особенно тех, кто про нормы приличия мне втирать начинает.

− Как ты поняла, что он бабник?

− У него на лбу это неоновыми буквами написано. Вот ещё скажи, что это не так?

− Так. Только этот бабник твою тачку в сервис отогнал и даже Саныча попросил, чтобы в первую очередь её сделали.

− Бли-ин, – вот, не мог Ширяев эту информацию раньше мне сказать. Я бы так Кена словесно не размазывала. − Ну, под руку попался не вовремя, − и под выжидающим взглядом Андрея окончательно сдаюсь. − Ладно, позвоню ему, поблагодарю. Попозже. Пусть успокоится.

− Тебе извещение принесли с утра. Повестка пришла.

− Ты забрал?

− Да, у тебя почтовый ящик дырявый.

− Ему сто лет в обед. Туда сроду ничего, кроме рекламных буклетов, не впихивают.

− Можешь кофе себе сделать, пока я собираюсь. В ящике шоколадка есть, – бросил Андрей, поднимаясь с места и направляясь в небольшую каморку, смежную с кабинетом, по пути снимая верх хирургического костюма.

− Ты мне просто ключи с бумагой отдай, и я поеду.

− Я переоденусь и отвезу тебя на почту. Потом поедем к одному человеку, который может помочь с хорошим юристом.

− Андрей! Я не просила тебя вмешиваться. Я сама решу свои проблемы, окей? У Галины сейчас завал, она предупреждала, но ещё есть время кого-нибудь найти.

− Незачем, уже нашёл, – он вышел из каморки в одних легких хирургических штанах и с чашкой свежесвареного кофе.

− Ширяев, то, что ты со мной тр*хаешься, не значит, что надо и проблемы мои решать. Я не тупоголовая любовница, которая ради благосклонности и покровительства ноги раздвигает, – поставив чашку на стол, обернулся, полоснув меня потемневшим и недовольным взглядом.

− Это просто помощь, а не оплата твоих постельных навыков. Уймись, – процедил сквозь зубы.

− Это меня обязывает, а я терпеть не могу быть кому-то должной.

− Особенно мужчине, – ирония просто фонтанирует в его интонации, вымораживая меня окончательно.

− Да, бл*ть! Особенно.

− Ну раз ты это так расцениваешь, то, значит, отблагодаришь. Я не откажусь от качественного минета, – произнёс ровно со своим *бучим прищуром. Внутри взорвалось моментально, окрашивая стенки кровавыми ошметками. Но в уже привычном взгляде серых глаз отчетливо отражался настоящий подтекст сказанного. Су-ука. Подавив желание вылить его чертов кофе ему же на голову, я, забросив ногу на ногу, откинулась на спинку дивана, высокомерно вздернув бровь, из-за всех сил сдерживаясь от этого эмоционального порыва.

− Ты сейчас специально провоцируешь?

− А сама как думаешь? – зеркалит мой взгляд. – Х*ли ты тут концерт мне устраиваешь? Вопрос уже решён. Поэтому сейчас ты пьёшь кофе, сажаешь свою задницу в мою машину, и мы едем к Демиду.

− Яйца от такого количества тестостерона не опухли, альфа-самец? – если бы на его месте был мужчинка с нервной системой и моральными принципами послабее, он мне бы уже в шею вцепился, а в следующую секунду её бы свернул. По крайней мере, именно это желание читалось во взгляде Андрея.

− Баева, не беси, а то я тебе рот скотчем заклею и, связав, запихну в багажник. Я сегодня тоже подза*бался и хороводы вокруг твоей *бучей эмансипированости водить не буду.

− Так не води, никто же не просит! – поднялась с дивана, застегивая распахнутое ранее пальто и подхватывая сумку.

− Да *баный ты в рот. Села и жди, – его взрыв, и мой демонстративный игнор.

− В ж*пу пошёл, – шаг к двери, и меня, схватив за локоть, развернули, впечатывая в себя. Резко и зло впился в губы, больно кусая, со своим ненормальным напором. Вырваться не получалось, успела лишь ударить несколько раз по плечу, но он тут же перехватил руки, сцепив их за спиной, обездвиживая, подавляя мой бунт и возмущение. Полыхнуло. Толкнул к стене, прижимая всем телом. Тварина. Крышу рвало от злости, неприятия, что ему похр*н на моё мнение, и возбуждения, разорвавшего моё сознание и заструившегося диким ядом по венам. Провела ногтями по его спине, вдавливая в кожу, не жалея. Знаю, что делаю больно, что оставляю борозды, которые позже будут саднить. Понимаю, что ещё больше пробуждаю внутреннего зверя, но терпению и выдержке Ширяева можно лишь позавидовать. По его рваным, но сдерживающим рвавшуюся наружу агрессию движениям было понятно, что он на грани, что несёт его также, как и меня. Рывок за волосы, отводя в сторону, и жёсткий укус на шее в отместку. Пальто слетело на пол. Задирая платье, подхватил под бёдра, впечатывая в стену с такой силой, что я почувствовала каждый свой позвонок. Захват на шее одной рукой и, не отрываясь от моего рта, в два шага к дивану. Я сверху. Его явная уступка, потому что всё равно чувствует границы. Бл*ть, да ты их сметаешь, Ширяев, как нех*й делать. Рукой по небольшой тумбе, шорох разрываемой упаковки, нижнее белье просто сдвинуто в сторону, и он медленно, но с давлением на мои плечи, заставляя опуститься ниже, вошёл, наполняя жаром, прокатившимся по телу, разбивая остатки самоконтроля. Губы сами разомкнулись в жадном вдохе…

− Ноги шире. Обопрись, – хотелось послать, но эта скотина, приподнимая немного мои бёдра, начал наращивать темп, вынуждая подчиниться. Поза наездницы была не просто уступкой, она была фикцией, потому что сейчас не я его тр*хала, а он меня. И делал он это жёстко, на контрасте проведённых ранее ночей, полностью беря контроль в свои руки и не оставляя мне ни капли выбора, наглядно показывая, «кто в доме хозяин». Желание его удушить росло в геометрической прогрессии совместно с градусом возбуждения. Мать твою, что же так уносит… Немного отстранившись и открыв глаза, встречаю его потемневший взгляд. Темень, сплетающаяся с моей, симбиоз, от которого коротит разум, настойчиво намекая на перепрошивку операционной системы. Его резкий толчок почти до боли, и я не выдержала первая: накрыло, снесло до остовов, парализуя сладким сиропом наслаждения. Уткнувшись в изгиб его плеча, закусив губу, сдавлено простонала от проходящих через тело волн оргазма. Его разбило следом. От того, как он сдавил мои бедра, на них явно останутся синяки. Ладно, потом поору за это.

− Я тут пришёл к выводу, что мне нравится с тобой ругаться, − с ещё сбившимся дыханием проговорил Андрей, осторожно царапая зубами мочку моего уха.

− Псих… Неадекват… Убить тебя хочется.

− Тебе понравилось, − отстранил меня, рукой за подбородок приподнимая лицо. − По мордочке твоей довольной вижу, – короткий, но наглый поцелуй в губы. – Давай, слезай с меня, а то опоздаем, − с усмешкой пересаживая меня на диван, поднялся, снимая резинку. – Вот, видишь, уже рассчиталась, причём заранее. Поэтому теперь мы сто процентов едем к Демиду. Я же не могу поступить, как сволочь, оплату взять, а услугу не оказать, – и улыбка эта бесячая на пол лица. Подобрел-то как после секса, с*чёныш.