больше: резко останавливаюсь и в развороте хлестко бью ногой в челюсть полицейского с такой силой, что от удара он падает и валит бегущего рядом напарника. Макс Волков смотрит на меня оторопевшими глазами, а я указываю ему бежать дальше. Мы скрываемся в темном проулке, понимая, что это укрытие является далеко не лучшим. Но «хвост» остался позади, машинам мы еще не попались, да и вечернее время сыграло за нас, и мы смогли раствориться в темноте. Это значит, что мы хотя бы сможем перевести дух.

Тяжело дыша, Максим говорит:

– Нам крышка. Нам конец. Продажные менты найдут нас и…

– Максим, позволь я сразу перебью тебя. – Я тоже едва дышу. Погоня была отчаянной, сейчас я чувствую, насколько тяжелой была рука мужчины, который остановил меня, да и мне пришлось драться. – Мы живы и не попались людям Арахова, Горностаевского или черт пойми кого еще. В такой ситуации это лучшее, на что мы могли рассчитывать. И как ни странно это прозвучит, но единственные люди, кому мы на данный момент можем доверять, – это монголы, которые еще недавно хотели сжечь нас живьем.

– Ты предлагаешь разыскать Ану и его людей?

– У нас нет другого выхода. Я могу связаться со своими влиятельными знакомыми, но они не пришлют помощь туда, где мы находимся в розыске. Нужно хотя бы выбраться из Клиногорска. А законным способом мы этого сделать не можем.

– Значит, нужно примкнуть к Ану. Думаешь, они уже выдвинулись в путь?

– Если послушались нас и собрались немедленно, то да. Но судя по тому, где они базировались, я примерно понимаю, где они сейчас проходят.

– Ану не дурак. Он может пойти какой-то скрытой дорогой, чтобы людям Горностаевского было труднее его найти.

– Значит, мы будем искать их, пока не найдем ту самую скрытую дорогу.

– Или пока нас не найдет полиция.

– У тебя есть идеи получше?

Не успевает Максим что-либо ответить, как из-за мусорного контейнера, стоящего в проулке, появляется фигура мужчины. Знакомый голос говорит нам:

– Вас было довольно просто найти. Думаю, имеет смысл сменить укрытие.

– Думаю, имеет смысл выйти на свет, – говорю я, слегка перекрывая плечом Максима, показывая человеку в тени, что я намерена защищаться, если того потребует ситуация.

Мужчина выполняет мою просьбу и показывается нам. Нашим неожиданным собеседником оказывается Виталий – мой сосед по автобусу и по подъему на Арталон. Но что он здесь делает?

– Уверяю вас, Евгения, я не желаю зла.

Виталий поднимает руки, показывая, что его намерения действительно добрые. Но я не собираюсь просто так доверять ему, тем более что к его поясу прикреплена кобура с пистолетом.

Понимая, что я обратила внимание на оружие, Виталий медленно протягивает к нему руки, открепляет кобуру и бросает на землю в левую от себя сторону. Пока что действительно выглядит как человек, не желающий причинять зла. Если только у него где-то не припрятано другое оружие.

– А теперь говорите, кто вы, черт подери, такой и почему следите за нами?

– Евгения, это я – Виталий, вы что, не узнали меня?

– Не валяйте дурака. Я еще как узнала вас. Кто вы такой на самом деле?

– Меня действительно зовут Виталий. Просто вы не знаете о роде моей деятельности. Честно говоря, и не узнали бы, если бы ситуация не вышла из-под контроля еще в горах.

– Мы внимательно вас слушаем, Виталий.

– Я работаю на правительственную организацию, сотрудники которой действуют в тени. Женя, вы профессионал, поэтому понимаете, почему я не называю, что это за организация, и не назову. В Клиногорске я вел тайное расследование деятельности Павла Горностаевского.

– Это как-то связано с обвалами в верхних пещерах Арталона и погибшими людьми?

– Полагаю, об этом вам рассказали ваши друзья-монголы, о которых вы с Максимом просили не говорить? За себя ручаюсь, что ничего не расскажу, а вот кто-то из остальных может проговориться.

– Всегда есть вероятность ошибки или даже провала. Вы остановились на том, что расследовали деятельность Горностаевского. Как вы узнали о смертях, о которых не знает никто?

– Полагаю, это риторический вопрос, ведь я уже сказал, на кого работаю.

– На самом деле не сказали.

– Мне нравится, что даже в такой ситуации вы способны шутить, Евгения. Хорошо, что вы не теряете бодрости духа. Проясню ситуацию еще больше. Понимаете ли, такие люди, как Павел Горностаевский, являются объектом постоянного наблюдения нашей организации. Мэр популярного города-курорта, который при всем прочем является известным коллекционером древностей. Честно говоря, если бы Павел Юрьевич был немного умнее и расчетливее, он бы не выставлял свое увлечение напоказ.

Ведь городской глава, который хвастается своей коллекцией древних артефактов, многие из которых стоят астрономических денег, вызывает подозрения. В частности, подозрения моей организации. Когда мы взялись за Горностаевского, то выяснили о нескольких людях, пропавших без вести во время экскурсий на Арталон. Некоторые ходили в самовольные экскурсии, другие – с группой, как мы с вами. Опрос других членов похода и родственников пропавших ничего не дал: участники восхождений в один голос твердили, что не помнят тех или иных людей. Родственники исчезнувших рассказывали легенды о том, где пропали члены их семьи. Рассказы были продуманные, но ни в одном из них не фигурировали Клиногорск и Арталон. Вы понимаете, к чему я веду.

– Да, понимаю.

– А я вот не очень, – подает голос Макс Волков. – Вы тут стоите, такие крутые, разговариваете о каких-то шпионских штучках, а я просто снимаю видосы и выкладываю их в Интернет. Будьте добры, объясните.

– Погибшие люди, о которых рассказывал Ану и чьи смерти замял Горностаевский. Он позаботился, чтобы ни у кого, вроде Виталия, не возникло вопросов касательно их пропажи. Ведь если станет известно, что на Арталоне погибли люди, экскурсии туда, а возможно, и сам курорт закроют. Я правильно объяснила, Виталий?

– Совершенно верно. Моей миссией было изучить пещеры, куда позволяли заходить экскурсоводы, а затем уже без гида, инструктора и других людей изучить тайные ходы Арталона – естественно, без фанатизма, чтобы самому не погибнуть. Затем я должен был привлечь внимание клиногорских монголов. Но мой план быстро потерпел крах, когда