Я тут же подобралась. Выпрямилась резко, не подумав, как при этом на груди вызывающе натянется кружево утреннего наряда. А если учесть, что и вырез у пеньюарчика был без ложной скромности, сногсшибательный, то неудивительно, что тальден поменялся в лице, изменив своему обычному отстраненно-подмороженному выражению.

С ног его драконство не сшибло, но воздух из легких точно ненадолго выбило. Скальде замер, едва переступив порог комнаты, и теперь пристально смотрел на меня. Не на всю меня, а на отдельную мою вышеобозначенную часть, взволнованно вздымавшуюся под льдисто-обжигающим взглядом.

Первой из ступора вышла Мабли. Подскочив, загородила меня собой и с небывалой для себя храбростью сказала:

– Больше ни шагу! Вы позорите мою хозяйку!

– Его великолепию не привыкать, – улыбнулась я, гадая, приседать в реверансе или не приседать.

Этикет обязывал, но могло быть чревато. Потому как все, что откроется в вырезе моего воздушного пеньюара во время этого самого приседания, уже точно не оставит тальдену простора для фантазии. А ведь девушка до последнего должна оставаться загадкой. Тем более восемнадцатилетняя скромница-алиана.

Поэтому продолжила сидеть на пуфе, загораживаемая своей воинственно настроенной камеристкой.

– Я только хотел узнать, куда вы сегодня, Фьярра, планируете отправиться и будут ли у вас ко мне какие-нибудь пожелания, – пришел в себя Герхильд. Взгляда не отводил. Смотрел сквозь Мабли, будто она была прозрачной или ее в этой комнате и вовсе не существовало. – В прошлый раз вы просили одеться скромнее.

В прошлый раз я действовала экспромтом. Почему бы и сейчас не попробовать? Подумала так и поспешила переложить решение проблемы с больной головы на здоровую.

– Может, ваше великолепие сам соизволит выбрать место свидания? А то привыкли, что за вас все время алианы отдуваются.

Мабли медленно повернулась ко мне. Лицо бледное, если не сказать пепельное, слегка отдающее синевой. В глазах плещется ужас, отражается безысходность. Того и гляди хлопнется в обморок.

– Соизволю, – улыбнулся наследник, и не думавший гневаться на такое к нему обращение. – Есть предпочтения?

Покачала головой.

– Удивите меня.

– Тогда, – тальден задумался лишь на мгновение, прежде чем загадочно сообщить: – одевайтесь легко, эсселин Сольвер. Будет жарко.

– Предупреждение с намеком?

– Ваша утонченность!

Из бледной Мабли стала свекольной. Даже уши покраснели. И у меня, кажется, тоже. От осознания, что только что сморозила.

– Полетим на фальвах, – немного понизил градус моего хорошего настроения Герхильд и добавил, уже прощаясь: – Не тратьте время на завтрак. На месте позавтракаем.

Тальден ушел, оставив меня один на один с пребывавшей в предобморочном состоянии служанкой. Следовало по-быстрому приводить Мабли в чувство, чтобы помогла подобрать наряд для «будет жарко». Может, сойдет пеньюар? Хотя, думаю, Герхильд меня в нем на люди не выпустит. Оставит в карете. И сам там тоже останется, чтобы… кхм…

Но лучше не буду с утра пораньше забивать себе голову этим «чтобы».

Коробку с бархатно-парчовым чудом пришлось задвинуть в угол. Жаль, сегодня в новом наряде не покрасуюсь. Зато, кажется, мы отправимся куда-то, где солнце не только светит, но и греет.

С такими радужными мыслями я принялась собираться.

Из столовой Керис выходила в приподнятом настроении. Фьярра на завтраке не появилась, и алиане не терпелось выяснить, была ли тому причиной ее маленькая хитрость. Когда-то, много лет назад, мать девушки, княгиня Серых пустошей, устранила с помощью этого зелья опасную соперницу. Кто знает, быть может, именно оно принесло ее светлости победу в сражении за сердце тальдена.

Керис была довольна собой и собственной памятью. Очень кстати ей вспомнилась та давняя уловка матери. Отыскать в столице зельевара, согласившегося приготовить по семейному рецепту снадобье, труда не составило. Как и отвлечь пажа Сольвер с помощью служанки. Верная камеристка княжны, Тарита, подкараулила возвращавшегося от портнихи юношу и утащила его в ближайшую каморку, дабы доказать тому, что целуется не хуже Ивис – служанки эсселин Фройлин, с которой водил шашни любвеобильный ротозей. Керис потребовалось меньше минуты, чтобы, приподняв крышку нарядной коробки, окропить зельем мех накидки.

Запах у снадобья был ненавязчивым, едва уловимым. И тем не менее он оказывал сильное воздействие на того, кто его вдыхал. Сыпь, отеки, острая мигрень, когда кажется, что голова вот-вот треснет, и даже проблемы с дыханием – вот что по замыслу княжны ждало выскочку Фьярру. Керис тешило осознание, что исцелиться сразу еще никому не удавалось. Пока яд сам не выйдет из организма, Сольвер придется помучиться. Какие уж тут свидания.

Да и тальдену наверняка не захочется проводить время с распухшей уродиной, все тело которой будет покрыто жуткими красными пятнами.

«Под цвет накидки», – алиана злорадно хихикнула.

Вполне возможно, Фьярра не очухается и до последнего испытания. Вот будет дело, если ей придется пятнистой выступать на конкурсе талантов…

Все утро Керис не переставала сиять и едва сдерживалась, чтобы не потереть в предвкушении ладони. Вместе с Хелет прямиком из Карминовой столовой она отправилась к покоям эсселин Сольвер, чтобы одной из первых услышать, как истошно завизжит служанка – Мабли, кажется, – когда увидит, в какое страшилище превратилась ее хозяйка.

Керис не сомневалась в том, что Фьярра захочет примерить наряд перед свиданием, дабы убедиться, что с ним все в порядке. И минуты окажется достаточно, чтобы с ног до головы покрыться омерзительными пятнами.

– Смотри! Вон она идет! – взволнованно зашептала Хелет подруге на ухо.

Отпихнув девушку, Керис выглянула из-за угла. Ожидала увидеть рыдающую соперницу, стремглав несущуюся к лекарю. А напоровшись взглядом на Фьярру, чуть не прокусила язык от досады. Княжна Лунной долины никуда не спешила. Шла по коридору с самым безмятежным видом. До противного прекрасная в своем воздушном наряде. Не в том, что доставил ей идиот-паж. Проникая сквозь ажурные узоры витражных окон, солнечные лучи золотой пыльцой осыпались со складок бледно-розового платья, робко касались короткой полупрозрачной накидки, жемчужными волнами стекавшей с покатых плеч.

– А разве она не должна быть красной? – нахмурилась Хелет. – И куда мех подевался…

– Должна, – скрипнула зубами от злости черноволосая алиана. Почувствовала, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки и ногти больно жалят нежную кожу.

Впрочем, боли Керис не чувствовала. Не чувствовала ничего, кроме захлестнувшей ее безудержной злобы.

Поравнявшись с участницами отбора, Фьярра улыбнулась и весело прощебетала:

– Доброе утро, дамы!