совсем не то, что всю жизнь быть запертой на ферме. Но разве здесь лучше?

Питомцы Дайспер Холла тоже заперты. И самое ужасное, что именно я должна держать их под замком.

Глава 23

Прошлое

На следующее утро леди Кавендиш не было в кабинете, когда я постучалась в дверь её комнаты.

– Вы знаете, где леди Кавендиш? – спросила я у Беаты, которая зашивала рубашку Гриффа на кухне.

Женщина нахмурилась.

– Я заметила, как хозяйка рано утром шла в сторону сада. Но не видела, чтобы она возвращалась. Может, она всё ещё там?

Я молча кивнула в знак благодарности и хотела было идти, как вдруг Беата положила руку мне на плечо.

– Ты в порядке, Кора? – мягко спросила она. – Грифф сегодня слишком тихий. Вы поссорились?

Я ничего не ответила.

Беата поправила выбившуюся прядь.

– У моего сына никогда раньше не было возможности проводить время со сверстниками. Мы всё время путешествовали, а его папа… – Беата осеклась и лишь через несколько секунд продолжала: – Я знаю, что Грифф очень рад твоему обществу.

Чуть заметная улыбка тронула её губы.

Я вспыхнула. Если б только я могла отменить произошедшее вчера! Я бы ни за что не стала запирать Гриффа в сарае.

– Всё хорошо, – заверила я Беату.

Теперь всё и правда будет хорошо. Уж я постараюсь.

Но сначала нужно поговорить с леди Кавендиш. Я должна убедить её помочь пангее, вытащив беднягу из заточения на солнечный свет. Хозяйка Дайспер Холла наверняка согласится, но на счету каждая минута.

Леди Кавендиш действительно находилась в саду. Она стояла со склонённой головой, и её взгляд был к чему-то прикован. Сначала я не поняла, к чему именно, но потом увидела мраморную статую ангела.

А ниже была надгробная плита.

– Леди Кавендиш? – окликнула я её, подходя ближе. – Можно вас побеспокоить?

Она резко обернулась.

– Кора, ты испугала меня. Ты что-то хотела?

Я глянула на плиту с выбитыми словами: «АННА И ВИЛЬЯМ КАВЕНДИШ. НАВЕКИ ВМЕСТЕ».

– Пангея, – забормотала я. – Ей плохо. С неё начали осыпаться листья, и она выглядит больной.

– Знаешь, что случилось с моими родителями? – перебила леди Кавендиш.

– Нет. Но…

Однако она вновь прервала меня:

– Я винила во всём морского тигра, хотя тогда именно я открыла клетку. Я была старше тебя, Кора, но не умела обращаться с животными так, как ты. Когда отец и мать привозили их в Дайспер Холл, я смотрела на них как на забаву. В тот день я отперла вольер, чтобы поиграть с тигром… как с котёнком. Родителям удалось загнать хищника обратно, но он успел полоснуть их ядовитыми когтями. Вскоре они умерли.

Леди Кавендиш покачала головой, вздохнула и добавила:

– Впоследствии я часто думала о том, что надо избавиться от животного.

А ведь он и со мной мурлыкал и игриво себя вёл! Но сейчас Шторм постарел, а его морда поседела. Но тогда он был моложе, и в нём бурлила сила дикого зверя.

– Я оставила морского тигра, поскольку знала: мои родители хотели бы этого. Они рисковали всем, чтобы привезти сюда загадочных существ, и избавиться от кого-то значило бы свести на нет их труды. Отец и мать всегда надеялись, что со временем Дайспер Холл станет чем-то вроде лаборатории для изучения необычных животных. Но мне невыносима мысль, что подобное может повториться, и я заперла ворота Дайспер Холла от всех посетителей. Для их же блага.

Леди Кавендиш повернулась и пристально посмотрела мне в глаза.

– Ты, должно быть, удивляешься, почему я рассказываю тебе всё это, Кора. Я хочу, чтобы ты помнила: здесь живут дикие животные. Не домашний скот или куры. Они опасны.

– Но, леди Кавендиш, Папоротник больна. У неё опадают листья с дерева, которое растёт на спине, и цветы вянут. Я не знаю, что делать.

Слова рвались наружу, и я чувствовала, как слёзы подступают к глазам.

– Папоротник? – переспросила хозяйка Дайспер Холла, удивлённо вскинув бровь. – Ты дала пангее имя?

Я кивнула. Разумеется, дала. А как же иначе.

– Я никогда не называла их никакими кличками. Мне казалось, это будет слишком субъективно, а они – объекты для исследований, ради которых отдали жизнь мои родители.

Леди Кавендиш отщипнула кусочек мха от надгробной плиты и бросила его на землю.

– Тебе нельзя выпускать пангею… или Папоротник, если тебе угодно, из подземелья. Ей придётся привыкнуть к недостатку света. От темноты ещё никто не умирал.

Хозяйка поместья развернулась и направилась к дому. А я осталась в саду.

От досады у меня хлынули слёзы. Я засунула руки поглубже в карманы и так стиснула кулаки, что ногти впились в ладони.

А потом я перестала плакать и принялась думать. Убедить леди Кавендиш оказалось невозможно. Надо взять дело в свои руки. Постепенно в голове начал вырисовываться план.

Для начала нужно найти Гриффа.

Я обнаружила парнишку в оранжерее. Он сидел, скрестив ноги, и кормил тестудин листьями латука.

Я села рядом с ним. Одна из тестудин подползла бочком и взглянула на меня, вытянув кожистую шею.

Я легонько почесала ей голову, и тестудина блаженно зажмурилась.

– Прости, что заперла тебя в сарае, – сказала я Гриффу. – Хотела уберечь любой ценой, но теперь понимаю, что должна была доверять тебе.

Он буркнул, не глядя на меня:

– Да, ты должна была доверять мне. Знаешь, каково это – быть запертым в сарае, будто ты животное? Ужас! А папа держал меня в клетке-повозке.

Об этом я даже не подумала. Теперь мне хотелось сквозь землю провалиться от осознания собственной вины.

– Я очень сожалею, Грифф, – пробормотала я. – Нельзя было так делать. И я пойму, если ты больше не захочешь быть моим другом.

Грифф расплылся в улыбке, наморщив веснушчатый нос.

– Не говори глупостей, – ответил он. – Кора, я хочу быть твоим другом!

– Правда? – спросила я, вытирая лицо рукавом.

Мальчик изумлённо уставился на меня.

– Ну конечно. Ты же извинилась? Ну и ладно.

Я растаяла. Мы по-прежнему друзья. Значит…

– Грифф, – начала я, – мне нужна твоя помощь.

– Помощь в чём? – уточнил он, и глаза Гриффа вспыхнули от любопытства.

– Не могу объяснить, я должна просто показать… Можешь сегодня вечером тайком пробраться на чердак? Хочу тебя кое с кем познакомить.

Остаток дня пролетел быстро. Мы сделали для животных всё, что нужно, а потом уселись возле вольера морского тигра и принялись свистеть и чирикать, как бы разговаривая с ним. Кажется, ему льстило наше внимание, он