— У меня орлиные глаза, Дэвид, и эти глаза издалека видятистину. Можешь мне поверить. Орлиные глаза, да, сэр. — Коп продолжал смотретьна Дэвида через решетку, словно одиннадцатилетний мальчик загипнотизировал его.

— Ты та еще штучка, так ведь? — выдохнул коп. —Действительно, та еще штучка. Да, думаю, это так.

Думай о чем хочешь, только не читай мои мысли насчетружейного патрона.

Зрачки копа расширились, и Дэвид решил, что именно эти мысликоп сейчас считывает из его головы, словно расшифровывает кодированноерадиосообщение. Но тут снаружи донесся вой койота, и коп повернул голову.Возникшая между ним и мальчиком связь, возможно, телепатическая, а возможно,основанная на страхе и гипнозе, разорвалась.

Коп наклонился, чтобы поднять ружье. Дэвид замер вуверенности, что сейчас тот увидит лежащий справа от него патрон, но коп дажене взглянул в его направлении. Он выпрямился и переломил двустволку пополам.Стволы легли на его предплечье, словно послушное, выдрессированное животное.

— Не уходи, Дэвид. — Коп говорил доверительным, дружескимголосом. — Нам есть что обсудить. Этого разговора я буду ждать с нетерпением,поверь мне, но сейчас у меня есть другие дела.

Он направился к середине комнаты, по пути подбирая патроны.Первые два загнал в стволы, остальные рассовал по карманам. Больше Дэвид ждатьне мог. Мальчик наклонился, протянул руку между прутьев, схватил толстыйзеленый цилиндр и сунул в карман джинсов. Женщина, которую звали Мэри, этого невидела, она все еще лежала на койке, уткнувшись лицом в руки. Родители тоже невидели, они стояли у решетки, обняв друг друга за плечи, не в силах оторватьглаз от гиганта в хаки. Дэвид повернулся. Старый мистер Седые Волосы, Том,сидел, закрыв руками лицо. Может, он тоже ничего не видел? Но нет, своиводянистые глаза, прикрывая их пальцами, Том держал открытыми, поэтому скореевсего маневр Дэвида от него не укрылся. Впрочем, мальчик все равно уже не могвернуть патрон на прежнее место. Не сводя глаз с мужчины, которого коп назвалТомом, Дэвид поднес палец к губам, призывая мистера Седые Волосы к молчанию.Старый Том никак не показал, что понял мальчика. Его глаза, заточенные вотдельную темницу, таращились сквозь решетку пальцев.

Коп, убивший Пирожка, поднял с пола последний патрон,заглянул под стол, поднялся и вернул стволы в исходное положение. Дэвидпристально наблюдал за ним, пытаясь понять, считает ли коп подобранные патроны.Коп постоял, наклонив голову, потом повернулся и зашагал к камере Дэвида. Умальчика душа ушла в пятки.

Несколько мгновений коп стоял перед решеткой, глядя намальчика.

Он пытается залезть в мои мозги, как взломщик в чужой дом,подумал Дэвид.

— Ты размышляешь о Боге? — спросил коп. — Не утруждай себя.Владения Господа заканчиваются у Индиан-Спрингс, и даже раздвоенное копытогосподина Сатаны не ступало севернее Топопаха. В Безнадеге, мой милый, Боганет. Здесь можно найти только де лаш.

На том разговор и оборвался. Коп вышел из комнаты с ружьемпод мышкой. Не меньше пяти секунд тишину нарушали лишь приглушенные рыданияженщины по имени Мэри. Дэвид смотрел на родителей, они — на него. Ральф и Элленвсе еще стояли обнявшись. Глядя на них, Дэвид представил себе, как они, должнобыть, выглядели, когда были маленькими детьми, задолго до того, как встретилисьв университете Огайо, и это перепугало его сверх всякой меры. Уж лучше бы онзастал их голыми и трахающимися. Дэвид хотел нарушить молчание, но не знал, чтосказать.

Внезапно коп вновь появился в комнате. Ему пришлосьнаклонить голову, чтобы не удариться о дверной косяк. На его лице игралабезумная улыбка, заставившая Дэвида вспомнить о Гарфилде, коте из комиксов. Котточно так же улыбался, готовясь к очередной проказе. И тут зазвонил висевший настене телефон. Коп схватил трубку, поднес ее к уху, заорал в микрофон:

— Бюро обслуживания. Пошлите мне наверх комнату! — бросилтрубку на рычаг и все с той же безумной гарфилдовской улыбкой повернулся ксвоим пленникам. — Старая шутка Джерри Льюиса[30]. Американские критики непонимают Джерри, а вот во Франции он пользуется колоссальным успехом. Я имею ввиду, пользуется успехом как жеребец. — Он посмотрел на Дэвида. — Во Франциитоже нет Бога, Солдат. Поверь мне. Только чинзано, улитки и женщины, которые небреют подмышки.

Коп оглядел остальных пленников, и его улыбка исчезла.

— Вы, люди, должны сидеть за решеткой. Я знаю, вы менябоитесь, может, это и правильно, что боитесь, но вы посажены не без причины,поверьте мне. На много миль вокруг это единственное безопасное место. Здесьдействуют силы, о существовании которых вам не стоит и думать. А когда наступитночь… — Коп вновь оглядел их и печально покачал головой, показывая, что тутлучше промолчать.

Ты лжешь, ты лжец, подумал Дэвид… но тут из открытого окнана лестнице опять донесся вой, заставивший его засомневаться: а вдруг копговорит правду?

— В любом случае, — продолжал коп, — замки тут хорошие,решетки крепкие. Строили камеры в расчете на шахтеров, а их природа силой необделила, поэтому на побег не рассчитывайте. Если у вас возникла такая мысль,отправьте ее куда подальше. Вы можете со мной не согласиться, но другого вам недано. Поверьте мне, если сумеете выбраться из камер, вам же будет хуже. — И онушел, на этот раз действительно ушел: Дэвид услышал, как прогрохотали поступеням его сапоги, сотрясая все здание.

Мальчик постоял в нерешительности, зная, что он сейчасдолжен сделать, просто обязан сделать, но он не хотел этого делать на глазах уродителей. Однако разве у него был выбор? И насчет копа он не ошибся. Здоровякне мог читать его мысли, словно газету, но что-то он улавливал… к примеру, оБоге. Может, это и к лучшему. Пусть коп знает о Боге, но не о патроне.

Дэвид повернулся и направился к койке. Он чувствовал, какпатрон оттягивает карман. Словно золотой слиток.

Нет, патрон опаснее золота. Пожалуй, лучше сравнить его скуском чего-то радиоактивного.

Дэвид постоял перед койкой, лицом к стене, потом медленно,очень медленно опустился на колени. Сложил руки на грубом шерстяном одеяле икоснулся их лбом.

— Дэвид, что с тобой? — закричала мать. — Дэвид!

— С ним все в порядке, — ответил отец, и Дэвид улыбнулся,закрывая глаза.

— Что значит все в порядке? — не унималась Эллен. — Посмотрина него, он упал, потерял сознание! Дэвид!

Голоса затихали, таяли вдали, но, прежде чем они пропали,Дэвид услышал слова отца: «Он не потерял сознание. Он молится».