– Отлично. Это в наших интересах. – Сэндитряхнул пачкой бумаг. – Похоже, Труди всерьез обиделась. Она твердо решилаизбавиться от тебя.

– Живя с ней, я пытался делать все возможное.На каких основаниях?

– Ты бросил ее, поступив с осознаннойжестокостью.

– Бедняжка.

– Собираешься оспаривать ее заявление?

– Все зависит от того, чего она хочет.

Сэнди перелистнул страницу.

– Она требует развода. Ребенок остается с ней,ты лишаешься всех родительских прав, включая право на посещения. Она хочетполучить имущество – недвижимость и прочее, – которым вы вместе владели дотвоего исчезновения, как она это называет, плюс… – о да, вот оно – плюсприличный процент с того, что ты мог обрести за время отсутствия.

– Сюрприз, сюрприз.

– Вот чего она желает, пока, во всяком случае.

– Я дам ей развод, Сэнди, и с радостью. Но всебудет далеко не так просто, как ей кажется.

– Что у тебя на уме?

– Поговорим об этом позже. Я устал.

– Нам обязательно нужно поговорить, Патрик.Отдаешь ты себе в этом отчет или нет, но существует множество вопросов, которыенеобходимо уточнить.

– Позже. Мне требуется отдохнуть, да и матьпоявится с минуты на минуту.

– Хорошо. На дорогу в условиях Нового Орлеана,на парковку и на то, чтобы дойти до двери офиса, у меня уйдет около двух часов.Когда, скажи, мы сможем опять встретиться?

– Прости, Сэнди, но я устал. Как насчетзавтрашнего утра? Наберусь сил, и мы проработаем с тобой весь день.

У Сэнди отлегло от сердца. Он спрятал бумаги вкейс.

– Договорились. Буду у тебя в десять.

– Спасибо, Сэнди.

Он вышел, и Патрик несколько минут наслаждалсяпокоем, который прервало внезапное появление мужчин и женщин в белых халатах.

– Добрый день, меня зовут Рози, я возглавляюштат ваших сестер. Нам необходимо осмотреть вас. Вы позволите снять с васодежду?

Фактически это не было просьбой – Рози ужестягивала с него балахон. Две другие сестры, такие же полные, как и Рози, собеих сторон принялись помогать ей. Казалось, они испытывали от этого настоящееудовольствие. Четвертая стояла рядом с термометром и никелированнымметаллическим ящичком, полным устрашающих инструментов. Техник возился уизголовья кровати. Другой, в оранжевом халате, стоял возле двери.

Ввалившаяся в палату команда работаласлаженно. Патрик закрыл глаза и полностью отдался в их власть.

* * *

Трогательная встреча с матерью. Он сразу жепопросил у нее прощения за все. С присущей всем матерям любовью она простилаего. Радость от встречи с сыном мгновенно вытеснила из ее души горечь.

Джойс Лэниган было шестьдесят восемь, здоровьене доставляло ей особых хлопот, если не считать немного повышенного давления.Муж, отец Патрика, двадцать лет назад оставил ее, уйдя к более молодой женщине,которая и похоронила его. Смерть наступила от сердечного приступа. Насостоявшихся в Техасе похоронах ни Джойс, ни Патрик не присутствовали. Втораяжена была в то время беременной.

Ее ребенок, сводный брат Патрика, ожидал внастоящий момент в Хантсвилле, Техас, приведения в исполнение приговора осмертной казни за убийство двух полицейских из отдела по борьбе с наркотиками.Патрик никогда не говорил об этом ни с Труди, ни с Евой. Зачем?

Какой неожиданный поворот судьбы – оба сводныхбрата обвинялись в умышленном убийстве. Одного уже осудили.

Другого – вот-вот осудят.

Когда отец бросил их, Патрик был студентомколледжа.

Новая жизнь разведенной, среднего возрастаженщины, не имевшей никакой профессии и ни дня не проработавшей, давалась егоматери с трудом. По условиям развода она сохранила за собой дом и как-тосводила концы с концами, время от времени давая уроки в местной начальнойшколе.

Вообще-то Джойс предпочитала сидеть дома,возиться в маленьком садике, смотреть по телевизору “мыльные оперы” и пить чайс соседками.

Патрик всегда считал, что мать действует емуна нервы, особенно после смерти отца, не сильно его огорчившей, посколькузаботливым родителем тот никогда и не был. Как не был и любящим супругом.Патрик уговаривал мать отказаться от добровольного заточения, найти работу,познакомиться с кем-нибудь и пожить в свое удовольствие. Все в ее силах.

Но она же, по всей видимости, наслаждаласьсвоим положением. С годами, все глубже погружаясь в работу, сын отдалился отнее. Перебрался в Билокси, женился на женщине, которую Джойс не выносила.Словом, жизнь шла своим чередом.

Патрик задавал вопросы о своих дядях, тетках,двоюродных братьях и сестрах, о людях, с кем не поддерживал связи задолго досвоей “смерти” и о которых не вспоминал на протяжении последних четырех лет. Онспрашивал, потому что должен был спросить. В большинстве случаев интересовавшиеего люди жили неплохо.

Нет, увидеться с кем-либо из них у него нетникакого желания.

А они были бы рады.

Странно. Раньше это и в голову им неприходило.

Они очень переживают за него.

Очень странно.

В беседе незаметно прошли два часа. Джойспопеняла сыну на его худобу.

– Ты выглядишь больным, – добавила она.

Спрашивала о новом подбородке и носе, опотемневших волосах, говорила милые материнские глупости.

Выйдя из палаты, Джойс отправилась в НовыйОрлеан.

Сын обещал писать ей.

Он всегда обещал это, сказала себе Джойс,трогая машину с места. Только делал очень редко.

Сидя в номере “Хэй Эдамс”, Стефано провел утров телефонных переговорах с перепуганными клиентами. Ему не составило трудаубедить Бенни Арициа в том, что вот-вот последует его арест. Затем онпредпринял то же в отношении Пола Аттерсона из “Монарх-Сьерры” и Фрэнка Джиллаиз “Нозерн кейс мьючуэл”. Оба были высокопоставленными чиновниками, серьезнымибелыми джентльменами с хорошим окладом и целым штатом сотрудников, способныхоградить босса от любой неприятности. Аресты и прочие досадные недоразумениябыли для других, рангом пониже.