Лязгнул замок, из прихожей донесся шум - пришел Андрей. Ненадо, чтобы он слышал весь этот полубред-полукошмар.

- Я поговорю с папой, - вполголоса сказала Аля, - иди ксебе, мне нужно закончить с ужином…

Балахон вкупе с распущенными, плохо постриженными волосамивыплыл из кухни и скрылся. Андрей буквально ворвался в кухню, бледный отусталости, но с горящими от возбуждения глазами, бросил под ноги портфель иплюхнулся на стул. Высокий и не очень-то складный, он, даже сидя на стуле, былвыше сестры.

- Элька, я нашел маму!

- Как нашел? - не поняла Аля. - Разве она пропадала? Яже с ней разговаривала по телефону полчаса назад, она была дома.

- Да не нашу маму, а мою! Ту, которая меня бросила! Тыпредставляешь? Она за эти годы несколько раз выходила замуж и все время менялафамилии и переезжала. Но я ее все-таки нашел! Слушай…

Дальше Аля слышала плохо. В висках застучало, перед глазамивозникло кровавое марево. «Нет! Нет! Только не это! Господи, все, что угодно,только не это!» - билась в мозгу единственная мысль.

* * *

Настя с благодарностью приняла предложение Назара ЗахаровичаБычкова пойти вместе с ней к родителям Тани Шустовой. Доктор Бычков, хотя и безэнтузиазма, но все-таки позвонил им, напомнил о себе и спросил, не согласятсяли они побеседовать с работником уголовного розыска о погибшей дочери. Судя повыражению его лица, на другом конце телефонного провода бурной радости по этомуповоду не высказали, но тем не менее разрешили приехать.

Прежде чем отправляться к Шустовым, Настя навела справки ивыяснила, что отец девушки ушел в отставку и больше нигде не работал, мать жепродолжает служить в бухгалтерии одного из подразделений ГИБДД.

- Ты с ним не справишься, - убежденно сказал НазарЗахарович, выслушав Настю. - Знаю, повидал я таких.

- Каких - таких?

- Которые уверены, что весь мир лежит у их ног, а когдавыясняется, что это не так, то винят не себя за то, что неправильно думали иневерно оценили ситуацию, а этот самый мир, который не хочет лежать там, гдеему положено. Ты думаешь, он почему ушел в отставку, когда его дочь убили?Думаешь, от стыда?

- А почему нет? - осторожно заметила Настя. - Вполневозможно. Он ведь по-хамски вел себя с потерпевшими, с теми, кто приходил вмилицию со своей бедой, и случай с вашим сыном это доказывает. Ему былонаплевать на чужое горе, а когда он на собственной шкуре прочувствовал, емустало стыдно. Вы полагаете, так не может быть?

- Может, - усмехнулся Никотин, - только не с такими,как этот Шустов. Я таких много знал. Он не от стыда уволился, а от ненависти.Ведь когда он в дежурной части командовал, когда к нему люди со своими бедамиили просто проблемами шли, а он их погаными тряпками гнал, чтобы работать немешали, он был царь и бог. Кого хотел - оформлял протоколом, кого хотел -отпускал, небезвозмездно, само собой, или взятку вымогал, или внаглую забиралто, что при задержанном было, - деньги там, ценности, мобильный телефон. Егопомощники во время дежурства деньги зарабатывали, долги помогали выколачивать,мзду собирать и всякие иные функции по «крышеванию» выполняли и с Шустовымделились за то, что он их прикрывал. А он, в свою очередь, начальнику отделенияотстегивал, чтобы тот закрывал глаза на то, что в дежурной части непорядок. Идумал этот Шустов, что все эти люди, с которыми он денежными отношениямисвязан, за него горой будут стоять и в обиду в случае чего не дадут. А потомего дочку убили и преступника не нашли. И никто из его начальников исослуживцев не звонил наверх, не требовал, чтобы дело поставили на контроль уминистра, не поднимал всех на ноги и не клялся, что поимка убийцы - дело честивсей московской милиции. Ну убили девушку - и убили, и бог с ней, какговорится. Вот тут его ненависть и одолела. И если ты, тихая интеллигентнаядевочка, придешь к нему поговорить об убитой дочери, он тебя так уделает, чтобудешь рада ноги унести. Не справишься ты с ним.

- Вы так уверенно говорите, как будто знаете его.

- Ну, знать не знаю, а представление какое-никакоеимею, - скрипуче захихикал Бычков. - Я ведь когда в Москву после инфарктавернулся, оклемался малость да и пошел в это отделение своими глазами на тогоподлеца глянуть, который мог моей умирающей жене на помощь прийти, но непришел. Я столько лет на практике пахал, что сегодня в любой милицейскойконторе у меня знакомые найдутся. В том отделении тоже нашлись, вот я к ним изашел, дело какое-то придумал, бутылку коньячку захватил. Заодно и на Шустовапоглядел да поразузнал чуток, что он из себя представляет. Юрке, сыну, конечно,ничего не говорил, не хотел его травмировать, он и без того смерть материтяжело переживал. Ну так что, дочка, берешь меня с собой?

Разумеется, Настя не только не возражала против компанииопытного сыщика Никотина, но была искренне благодарна ему.

Шустовы жили в хорошем кирпичном доме, построенном всередине девяностых на месте снесенного довоенного барака. Судя по количествуприпаркованных вдоль дома иномарок, жильцы были людьми не самыми бедными. Отом, что не самой бедной была и семья майора Шустова, свидетельствовала дорогаястальная дверь квартиры.

На звонок им открыла женщина, мать Тани. Крупная, дородная,с мягким бесформенным лицом и ярко накрашенными пухлыми губами, она скупоулыбнулась и отступила чуть в сторону, пропуская гостей в прихожую.

- Вы от доктора? - полуутвердительно спросила она.

- Ну… - Настя сперва растерялась, потом сообразила, чтохозяйка имеет в виду доктора Бычкова, и ответила уже уверенно: - Да, от него.

- Проходите. - Женщина махнула рукой в сторону одной изкомнат.

Настя быстро огляделась. Да, когда-то эта квартира былакрасивой и ухоженной, но теперь всюду виднелись следы запустения, как будтохозяева совсем перестали заниматься своим жилищем. Кое-где от стен отставалиобои, на потолке следы протечки - видно, соседи сверху затопили, а потолокпосле этого не белили. При этом чистота кругом была идеальной, ни пылиночки, ниодной посторонней вещи, лежащей не на своем месте. Такое впечатление, чтохозяйка дома исправно выполняла свои обязанности по уборке, а вот хозяинполностью устранился от всех работ, требующих мужской руки.

Впрочем, в правильности своей догадки Настя убедилась ужечерез пару минут, когда в комнату вошел сам бывший майор Шустов МихаилАндреевич. Если жена его выглядела крупной и дородной, но при этом крепкосбитой, здоровой и сильной женщиной, то Михаил Андреевич был обрюзгшим,оплывшим и болезненно отечным. Красные прожилки густо покрывали дряблые щеки исклеры глаз, а запах туалетной воды и мятной жевательной резинки не могзакамуфлировать явственный аромат свежего перегара.

Вышедший на пенсию майор пил по-черному и просыхал, по всейвероятности, крайне редко.

- Ну что, суслики, накрутили вам хвосты за нераскрытоеубийство? То-то и оно! Давайте-ка рассказывайте, как вы собираетесь искатьубийцу моей дочери через два года, - начал он прямо с порога, не успев войти вкомнату.