Картофелина шлепнулась в таз с водой, я постаралась незасмеяться. Пару месяцев назад, оформляя разрешение на перепланировку квартиры,я зашла в БТИ и наткнулась на гениальное объявление: «Бесплатное оформлениебумаг – сорок пять минут, платное – три часа. Просим рассчитать свое времязаранее и не подгонять сотрудников». Почему задаром мне сделают документыбыстро, а за немалую мзду провозятся в несколько раз дольше, осталось за граньюмоего понимания. Может быть, во втором случае вызывают каллиграфиста и тот припомощи пера и чернил затейливо украшает текст завитушками?

– Че хотели? – зевнул подсобный работник.

– Проголодалась, – честно призналась я, –прямо живот подвело.

– Ужин в двадцать ноль-ноль, – напомнил парень.

Я предприняла попытку его разжалобить:

– До него еще дожить надо!

– Человек способен не есть тридцать дней, –равнодушно прозвучало в ответ.

– Сам-то пробовал? – обозлилась я. – Личномне требуется еда, и желательно из свежих продуктов.

– Сгущенку любите?

– Обожаю, – заявила я.

Парень швырнул очередную очищенную картофелину в таз и сталнемного любезнее:

– Маргарита завсегда камбуз запирает, когда соснутьуходит. За продукты с нее спрашивают, а у нас тут народ прожорливый!Недоглядишь – все слопают, и наше, и клиентское. Но маленький холодильник онане трогает. Там сгущенка есть.

– А где он? – обрадовалась я.

– Вона, у хлебницы. – Юноша ткнул рукой в сторонубелого агрегата, похожего на картонную коробку для обуви. – Если охота,можете и куски нарезного прихватить.

Я открыла дверцу и испытала разочарование:

– Никаких банок нет.

– Она на нижней полке, – терпеливо объяснилповаренок, – в тюбике.

Моя рука схватила бело-голубую тубу с надписью «БуренкаЗина»[10]. Ксожалению, вкус многих продуктов, любимых россиянами моего возраста со времених не очень сытого детства, кардинальным образом поменялся. Исчез московскийхлеб, пропало настоящее молоко и мечниковская простокваша. Давно не встречаю наприлавках так называемый «фруктовый сахар» (не путайте с фруктозой) и копеечныеконфеты «Киевская помадка». Затерялось в неизвестности шоколадное масло,суворовское печенье и грузинский чай № 38. Вероятно, кому-то эти продуктыказались невкусными, но я их любила. И вот теперь сгущенка, внешне напоминающаязубную пасту, получила название «Буренка Зина».

– Берете? У меня тоже перерыв, – поторопил матрос.

– Да, – опомнилась я, хватая из жадности двеупаковки, – спасибо.

Нехорошо признаваться во вредных привычках, но я люблю естьв кровати. Поэтому, придя в каюту, я взбила подушку, легла под одеяло, взялажурнал и открутила крышку сначала одного, а потом и второго тюбика. Сейчас свосторгом слопаю бутерброд. Но налить сгущенное молоко на хлеб не удалось: вспальню постучали.

Я со скоростью ящерицы, застигнутой врасплох, пихнула«Буренку Зину» под подушку Юры, бросила вторую упаковку в прикрытое накидкойкресло и пошла открывать дверь, в которой опять заклинило замок.

Почему-то до сих пор я боюсь признаться Шумакову в своейслабости и ухитряюсь перекусить в постели, пока он принимает душ.

Войдя в каюту, Юра обнял меня, но сказать ничего не успел,потому что раздался Мананин крик:

– Господи-и-и! А-а-а!

Нас будто смело с порога. Чуть не столкнувшись на выходе, мыпоспешили на крик и ворвались в кают-компанию. На диване сидела Тина, держасьладонями за виски, рядом на коленях стояла Манана, прижав руки к груди, онаистошно кричала:

– Помогите! Сюда! Люди!

Юра потряс ее за плечо:

– Эй! Очнитесь!

Манана икнула.

– Что случилось? – устало спросила я.

– Она, она. – Манана показала на дочь. – Она,она…

– Тина, ты поранилась? – заботливо спросилЮра. – Или упала?

Девушка исподлобья посмотрела на Шумакова.

– Нет. Вы же видите, нет ни ран, ни ссадин.

– Почему твоя мать разволновалась сверх меры? –продолжал Юра.

– Понятия не имею, – пожала плечами Тина. – Язаснула здесь на диване, очнулась, вижу – мама не в себе.

Я заморгала, Юра крякнул, Манана схватилась за горло:

– Доченька! Скажи еще словечко!

Тина повернулась к Юре:

– Что она имеет в виду? Я и так говорю без умолку.

– Она вылечилась, – простонала Манана.

– Я болела? – изумилась Тина. – Чем? Надеюсь,не гепатитом или СПИДом?

– Ущипни меня, – попросил Юра. – Такого небывает.

– Солнышко, – затряслась Манана, – не знаю…не понимаю… не верю!

– Что-то еще случилось? – испуганно спросила Аня,входя в кают-компанию.

– Тина вылечилась от идиотизма, – неполиткорректноогласил вердикт Юра. – Заснула дурой, встала нормальной.

– Кто дура? – заморгала Тина. – Я?

– Нет, конечно, – Манана поспешила успокоить дочь.

Аня выбежала в коридор.

– Никита, Алина, Василий Олегович, Леонид, Катя! Сюда!Скорей! Чудо! «Омолодитель» работает!

Манана упала на колени и принялась отбивать земные поклоны,твердя:

– Спасибо, господи! Спасибо!

Юра беспомощно посмотрел на меня, но и я ничего не понимала.Человек с нарушением умственной деятельности может быть очень мил и вполнесоциализирован. Многие дауны самостоятельно себя обслуживают, пользуютсягородским транспортом, умеют читать, писать, владеют ремеслом, они адекватныпри общении, и вы получите удовольствие, разговаривая с ними, если заранееусвоите: у тридцатилетнего собеседника менталитет малыша. Вылечиться отолигофрении тоже нельзя. Однако Тине это удалось. За короткое время сна еебольной мозг переродился. И как объяснить произошедшее?