– Ты на самом деле полагал, что я выломаю железнуюмахину из пола, а затем, держа ее двумя пальцами, приволоку в каюту? Я непредставляла, о чем ты ведешь речь! Решила, это что-то типа хлеборезки, ноувидела огромную дуру с цепями! Издеваешься, да?

Юра закатил глаза.

– Нужно отмотать трос, втянуть сюда конец, дать мне егов руки, а потом идти назад крутить ручку! Стальная веревка очень длинная, чтобы меня ни держало, оно отпустит под воздействием большой силы.

Я стала кипятиться:

– Следовало объяснять по-человечески! А то сказал:«Неси сюда лебедку!»

– Не произносил я ничего подобного, – возмутилсяЮрасик.

– Нет, говорил, – топнула я ногой. – Конечно,легче выставить меня идиоткой, чем признаться в собственном косноязычии!

– Лучше притащи крюк, – взмолился Юра. – Надодействовать, пока все дрыхнут.

Я вернулась на палубу и начала изучать конструкцию. На первыйвзгляд она выглядела проще некуда: здоровенная катушка, из которой торчатмассивная стальная палка, блестящий трос и железная загогулина, хозяйственновсунутая в крепление. Рядом располагались стойка с огнетушителями и ведро спеском.

Глаза боятся, а руки делают. Я вцепилась в крюк и сумелавытащить его из «гнезда». Маленькая удача приободрила меня, но впереди быласамая тяжелая часть операции «Ы». Мне предстояло протащить очень тяжелуюжелезяку сначала по верхней палубе, затем спуститься по лестнице и донести крюкдо нашей каюты.

Пожалев, что не занимаюсь регулярно фитнесом, я сделаланесколько шагов и обрадовалась: трос легко разматывался. Открытое пространствотеплохода мне удалось преодолеть относительно легко, но вид узкой, отвесноуходящей вниз лестницы заставил меня призадуматься. Чтобы не споткнуться, яобычно предпочитаю держаться за перила, но сейчас-то я лишена этой возможности.Кстати, достигнув лестницы, я ощутила, что трос сильно протянулся, приходилосьс каждым шагом прилагать все больше и больше сил для движения вперед.

Постояв на краю лестницы, я поняла, как поступить: надоположить крюк, стать спиной к ступеням, вновь взять железяку и ползти почти наживоте вниз. Вот тогда я не упаду и выполню задание с честью. Вдохновленнаясобственной редкостной сообразительностью, я начала претворять план в жизнь.Крюк очутился на полу, правая нога нащупала ступеньку…

Гигантский крючок вздрогнул и с бешеной скоростью началудаляться от застывшей в изумлении писательницы. Спустя пару секунд послышалсякороткий звук, словно кто-то захлопнул со всего размаха крышку стальногочемодана, и вновь повисла тишина. Я побежала назад.

Трос снова намотало на барабан, крюк загадочным образомочутился в креплении. Я присела около лебедки на корточки, еще раз изучила механизми цокнула языком. Вилка, ты техническая идиотка! Следовало застопорить ручку,только в этом случае веревку не утянет на катушку. Сломав два ногтя, я опустиласпециальную защелку, взяла крюк, дернула… еще раз… снова… и тут только до менядошло: если рукоятка зафиксирована, размотать стальной канат не получится. Яимею шанс дойти до лестницы только при поднятом стопоре, но тогда не смогуспуститься вниз. А вот если застопорить ручку, я сползу по ступенькам, нолишусь возможности дотащить до них крючок. Шах и мат.

Первым желанием было помчаться в каюту капитана и распихатьИвана Васильевича, но затем я представила, как обидится Юра, и решаларассчитывать только на собственные силы. Ответ нашелся быстро.

Подпрыгивая на ходу, я вернулась к лебедке, освободиларучку, споро донесла крюк до лестницы и зацепила его за перила. «Г»-образнаячасть мгновенно съехала с никелированной трубы и помчалась на свое место.Только в отличие от прошлого раза сейчас за изогнутый конец изо всех силцеплялась я.

Удивительно, сколько конструктивных мыслей может прийти вголову человеку за пару мгновений. Я успела сообразить, что намотанная накатушку Вилка более не напишет ни одного романа и похоронят меня вместе слебедкой: даже самый опытный паталогоанатом не сможет соскрести мои останки строса. Значит, необходимо бросить крюк, но тогда сила инерции протянет менявперед и с огромной силой хлопнет лицом либо о палубу, либо все о ту же катушку– и прости-прощай, светлое будущее. Правда, в последнем случае мне гарантированроскошный гроб на одну персону. Но, согласитесь, перспектива все равно не оченьрадостная. Что делать? Орать? И кто придет на помощь? Внезапно я увидела столб,приближающийся со скоростью пьяного мотоциклиста. Руки сработали быстрее мозга.Левая отпустила крюк и ухватилась за вертикально торчавшую штуку, правый бокдернулся, я разжала пальцы. Меня завертело вокруг трубы, потом плюхнуло об пол.Вновь раздался звук захлопывающегося кофра из нержавейки. Я приоткрыла одинглаз, второй, пошевелила конечностями, встала и разъярилась, словно плохопообедавший крокодил. Черт побери, кто кого победит? Если лебедка полагает, чтоя сдамся, то она жестоко ошибается: я на удивление упорна, и мне не нравитсябыть глупее механизма.

При третьей попытке я учла все совершенные ранее ошибки ипристегнула крюк не к перилам, а к одному из круглых колец, зачем-топриделанных на подступеньках.

В конце концов, потная, в разорванной пижаме и с содраннойна ладонях кожей я очутилась в каюте.

– Чего так долго? – спросил Юра.

Я подала ему крюк.

– Держи, главное – не выпускай его из рук. Лебедка –зверь, если тебя кто-то или что-то держит, ему несдобровать.

Руки Юры вытянулись.

– Меня сильно тащит вперед, – обрадовалсяон. – Слушай, разве не надо вращать ручку?

Я снисходительно хмыкнула: да уж, теперь я знаю о повадкахкатушки поболее, чем Шумаков. Но будем толерантны к малоопытным товарищам.

– Нет, трос сам…

Завершить фразу мне не удалось, послышался треск, Юру вымелоиз постели и поволокло к двери.

– Мама! – жалобно пискнул отважный борец с миромкриминала.

На меня, уже не первый раз за последнее время, напалстолбняк. Шумаков несся к дверному проему вместе с подушкой и спинкой откровати, самым чудесным образом приклеенными к его телу.

Крак! Юрасик миновал вход, обломив часть полированнойспинки. Если раньше мой любимый отдаленно напоминал дельтапланериста, то сейчасон смахивал на сэндвич диковинного вида: внизу Шумаков, посередине подушка,сверху обломок спинки.

Из коридора долетело мерное постукивание, я встряхнулась иринулась за «бутербродом». Перед глазами предстала душераздирающая картина. Юруволокло вверх по лестнице; стук, задевая ступени, издавала деревяшка.

– Отпусти крюк! – заорала я. – Брось его,брось!