Гонг. Я ударился всем телом, понимая, что они напали раньше. Они сделали все раньше! Слишком быстро. Старшина почти убил Александра. Кира странно себя вела. Бедняжка Элли погибла от яда. Но как? Как? Она же змейка, змейки знают о яде больше, она сама обучала Киру, она не могла…

Раз. Щелк.

Два. Щелк.

Три. Щелк.

– Раз… два… три… Эжен.

Я моргнул. Потом еще раз. Зрение отказывалось фокусироваться. Но вот размытые образы вернулись на место.

– Что… – пробормотал я, вдруг почувствовал подступающую к горлу тошноту и прижал руку ко рту.

Голова закружилась от резкого движения. Я осторожно поднял ее, помня, что на меня смотрит Совет.

Но за столом никого не было. Передо мной стояла только бабуля, а Релл наливал воду в стакан.

Что происходит?

– Тебя допрашивали два часа.

– Как? – недоуменно спросил я.

По ощущениям прошло всего лишь несколько секунд. Я знал примерный эффект сыворотки правды, но на всех она действовала по-разному. Все зависело от внутреннего стержня человека и ментальной подготовки.

– Ты доказал, что не по твоей вине ворвались в Бастарию, – сказала бабуля, стукнув тростью. Удар отразился болезненным эхом в голове.

Релл поднес стакан, и я сделал глоток.

– Но ты заливался слезами, твердя, какие существа прекрасные и как тебе жаль, что мы убиваем их.

Я с шумом выплюнул воду прямо под сапоги бабули.

– Но ты рассказал нечто ценное. Одну маленькую детальку, за которую можно зацепиться. Я отправлю официальный запрос в Бастарию, и ты вернешься в первую крепость.

Я кивнул.

– Ты ничего не помнишь о времени, проведенном в плену. Стражи нашли тебя, прочесывая враждебные земли некромантов. Отто восстановит тебя в должности и приставит к командиру Кристен. Но только через полгода. А пока пройдешь обследование у душевного лекаря.

– Бабуля! – Я посмотрел на нее испуганно.

– Внучек, – прошипела она. – Это не обсуждается!

Я застонал, а из груди Эйда вырвался смешок.

Похоже, ближайшие полгода пройдут под чутким крылом бабули.

От всего этого внутри разливалось что-то странное… То ли теплое, то ли неизбежное, то ли родное.

Я дома. Именно эта мысль внезапно пронзила меня.

Из глаз хлынули слезы, которые не лились уже пять лет. Неловко вытерев их и покраснев от кончика носа до шеи, я шмыгнул носом.

Наконец-то дома.

Глава 10

Драконы от начала времен обитали в Таррвании. Умелые маги добились полного подчинения этих прекрасных созданий. Их симбиоз породил дитто – потомков драконов. Ни дитто, ни драконы не могут существовать друг без друга.

Из походных записей Эжена де Мораладье

918 год правления Астраэля Фуркаго.

Третий месяц после сезона дождей.

Дворец Алого заката

Винсент

– И куда это вы направились?

Сильная рука схватила меня за шиворот и потащила назад. Я рванулся, лягнул ногой воздух, но веселый смех заставил меня замереть.

Мы вели эту игру два месяца. Я пытался проскочить мимо нее, она ловила. Еще ни разу у меня не получилось улизнуть от наемницы Сейи.

Я сложил руки на груди и нахмурился. Но не обернулся, продолжив висеть в ее сильных руках. Ну и мышцы у нее!

– Пусти, пока слуги не увидели.

– Сначала подставьте лоб.

Я почувствовал, как щеки покрываются густым румянцем.

Мимо моих покоев никто не ходил просто так, но скоро рассвет, и придут слуги. Если они увидят меня в руках Сейи, то донесут матери. А уж та…

А вот Сейя почему-то ничего о моих выходках никому не говорила. Не знаю уж почему, но зеленоглазая наемница с первого дня, как ее приставили охранять меня, рассказывала матери о том, как я проводил дни, куда ходил, чем занимался.

Но про мои проказы – никому.

Это я сразу понял, когда мать навестила меня перед сном полтора месяца назад. В тот день мне удалось (как я думал) ускользнуть от Сейи после занятий с Густаво – я хотел улизнуть в сад, а там попробовать поиграть с его сыном. Мать запретила мне видеться с простолюдинами, но это был мой единственный друг.

Но возле выхода для слуг меня ждала она. Зеленые глаза наемницы вечно смеялись, хотя на губах не было и тени улыбки. Голый череп скалился странными татуировками с символами, которых я не знал. И все лицо – тоже. Как и тело под плащом.

И выговор у нее был… не то чтобы странный, просто какой-то нарочито плавный. Мягкий. Слово она завлекала меня, как кошка, в свою ловушку.

Но зла от нее я не увидел – императрица лишь зашла узнать, как мои «успехи» в наших особых тренировках. Успехи были настолько незначительны, что спина на следующей день на тренировке горела вовсе не от пропущенных ударов противника.

– …лоб, – настойчиво повторила Сейя.

Я мотнул головой.

Она развернула меня настолько быстро, что я не успел поставить блок, и легонько щелкнула по лбу.

Я зашипел от досады, мой кулак понесся вверх, но она уже отпустила меня и сделала шаг вбок, поставив подножку, – я пролетел мимо и рухнул на пол, больно проехавшись носом.

Я встал, утирая закапавшую кровь рукавом.

– А теперь переодевайтесь в обычные одежды.

– Зачем ты это делаешь?

– Делаю что?

Я упрямо смотрел в пол. Кровь продолжала капать.

– Ну… делаешь вид, что на моей стороне.

Послышался вздох. Сейя села на корточки и посмотрела на меня снизу вверх:

– Я выполняю приказ императрицы: защищать вас и следить за вами. Но еще… – Она посмотрела по сторонам и лишь потом продолжила: – Я бы хотела стать вашим другом. Но живым. Так что идите переодевайтесь, пока никто не увидел вас. Иначе болтаться мне на виселице уже завтра.

«Другом». Другом?!

Я поежился, но покорно пошел снимать плащ и простолюдинскую одежду. А потом потер рога.

Эта, как ее назвал придворный врач, мутация еще ни разу не проявлялась в роду Фуркаго. Но отец, как я знал, позаботился, чтобы во всей империи объявили в день моего рождения:

– Эарт благословил наследника!

Правда, вскоре должно состояться тестирование. Пока сила во мне никак не отзывалась, но наследник Фуркаго всегда открывал свой источник. Предполагалось, что я унаследую мощь отца и стану дитто зеленого дракона. Кровь Фуркаго всегда оказывалась сильнее крови Корс.

Но к драконам меня не пускали, как бы я ни упрашивал отца.

Слуги внесли в покои завтрак, я под бдительным взглядом Сейи быстро поел, а затем дождался учителя по обязательным дисциплинам.

Полдня ушло на бесконечное заучивание истории, каллиграфию, основы арифметики и придворный этикет.

Этикет я ненавидел больше