А теперь смех сумоиста. Мы все хихикаем, положив руки на бедра и переваливаясь с ноги на ногу. В этот момент я думаю: что если 180-килограммовый борец сумо появится здесь, в масле, с повязкой на бедрах, и размажет нас всех по стенке? Сейчас я понимаю, что было бы не так уж смешно. Довольно страшная картина. Но в тот момент это действительно помогло мне избавиться от напряжения.

Это видит девушка, автор книг для подростков, и тоже начинает смеяться. А я смеюсь еще сильнее. Мы смотрим друг на друга. Теперь я смеюсь по-настоящему. Такой хохот – настоящее испытание для мочевого пузыря – нападал на меня в старших классах, когда нужно было, скажем, петь на День благодарения, и я пытался сдержать его, думая о похоронах дедушки и бабушки или о собственной гибели. Но теперь мне не нужно сдерживаться.

– Хо-хо-хо, ха-ха-ха!

Эйнгорн завершает занятие:

– Цель движения – мир во всем мире. Я знаю, это избитая фраза. Но мы верим, что, если вы смеетесь, вы не можете злиться. И если все засмеются, никто не будет злиться. Поэтому давайте посвятим следующую минуту молитве или медитации и просто подумаем о мире на земле.

Я закрываю глаза. Кто-то хихикает, но, по-моему, это нормально.

Я прихожу домой воодушевленный, в приподнятом настроении, как после двух бутылок пива, и в то же время чувствую облегчение, потому что мне больше не нужно смеяться по команде.

Джули возвращается в то же время. Они с подругой ходили на мюзикл «Парни из Скоттсборо».

– Как мюзикл? – спрашиваю я.

– Мне очень понравилось, – отвечает она.

– Да, я слышал, были благожелательные отзывы, – говорю я.

Благожелательные отзывы? Кто так сейчас говорит? Я чувствую себя как в рассказе Дэймона Раньона[123]. Откуда взялась эта фраза?

И Джули этого не упускает.

– Да, благожелательные отзывы, – говорит она, смеясь. – Представители по связям с общественностью очарованы.

Теперь я тоже смеюсь. Это не взрыв хохота и не смех сумоиста, это просто хороший смех. Она тут же вспоминает Stork Club, Уолтера Уинчелла и Дж. Дж. Хансекера[124]. Своими шутками Джули попадает в точку. За это я ее и люблю. Никто не может заставить меня смеяться лучше, чем она, даже Эйнгорн.

Где-то вычитал прекрасную историю, но, несмотря на поиски в Интернете, не могу выяснить, о ком она. Кого-то из знаменитостей спросили: «Как прошел полет?» – и он ответил: «Кошмарно. Я все время волновался и совершенно выдохся, удерживая этот чертов самолет в воздухе».

Именно так я чувствую себя бо́льшую часть времени. Я мастер магического мышления.

В целом я представляю себе это так. Если я буду достаточно долго и сильно бояться, что может произойти X, Х не произойдет. Если я не буду бояться, стану беззаботно листать бортовой журнал и хохотать над фильмом с Николасом Кейджем, я буду наказан за беспечность. И все, кто со мной на борту, тоже. В этом ужасном изводе пуританской трудовой этики бояться – мой долг.

Чтобы поддаться магическому мышлению, достаточно представить любой жуткий сценарий. Это способ перехитрить судьбу.

Ритуал требует немалых затрат времени. Недавно Джули ходила в кино со своей мамой. Прошло три часа, и она не вернулась домой. Три часа двадцать минут – по-прежнему нет. Позвонил ей. Она не отвечала. Узнал продолжительность сеанса. Ровно час двадцать минут.

Я приступил к самоистязанию.

Может, она погибла?

Может, у нее инсульт?

Может, в кинотеатре произошел теракт?

Магическое мышление требует добросовестности. Нельзя упускать ни один, даже самый невероятный сценарий.

Может быть, она встретила другого мужчину? Например, старого бойфренда (когда-то она часто ходила на свидания вслепую)?

Подавилась конфетами?

Упала на рельсы в метро?

Я посмотрел в Интернете криминальную хронику. Ни слова о Джули или теракте в кинотеатрах Loews.

Наконец, через три часа сорок минут я слышу, как открывается входная дверь. Я чувствую облегчение. И гордость за то, что она благополучно добралась до дома. Слава богу, на этот раз мне удалось перехитрить судьбу.

Оказывается, после фильма была встреча с актрисой Джульетт Льюис. В рамках рекламной кампании. И Джули задержалась.

Знаю, что мое беспокойство алогично и вредно. Контрпродуктивно, как сказали бы специалисты. Но моему мозгу это явно нравится и он не готов отказаться.

Мне помогла читательница Белла из Портленда. Пару недель назад она написала, что прочла в Esquire мою статью об аутсорсинге, о том, как я нанял людей в Бангалоре (Индия) отвечать на мои звонки и письма.

Она написала: «Я подумала, не могу ли отдать вам на аутсорсинг некоторые из своих переживаний. Видите ли, я скоро окончу школу и сейчас готовлюсь к поступлению в колледж. Я все время волнуюсь: смогу ли поступить? какую стипендию получу? Я обращаюсь к вам, потому что вы написали, что было бы намного лучше, если бы кто-то другой беспокоился за вас. Я подумала: мне было бы спокойнее, если бы вместо меня волновался кто-нибудь другой. Сейчас у меня нет денег, чтобы заплатить вам за беспокойство, но я могу предложить обмен. Я могу волноваться за вас, а вы – за меня. Я очень хорошо беспокоюсь! Наверное, слишком хорошо…»

Она будет беспокоиться за меня? Хорошая идея. Я написал ей, что согласен.

На следующий день я беспокоился за нее. Что если парень из приемной комиссии в Вассаре – одной из школ, куда она подала заявление, – неудачно перекусил, перед тем как читать ее письмо? Что если он поссорился с женой? Любая случайность может повлиять на исход дела.

Она написала, что беспокоится по поводу приближения срока сдачи книги.

«Сегодня я беспокоилась из-за длины февраля, из-за того, сколько дней в этом месяце. Но затем вспомнила, что в январе и марте есть по дополнительному дню, и это компенсирует недостаток дней в феврале. Меня это немного успокоило».

Нелепо. Но знаете что? Крайне эффективно. Каждый раз, когда мысль о дедлайне может вызвать у меня стресс, я вспоминаю, что для этого у меня есть Белла. Белла призналась, что ей это тоже помогает.

Вы пользуетесь преимуществами беспокойства, но вам не приходится платить за это неприятными переживаниями. Джули спросила, не беспокоюсь ли я, что Белла обманывает меня и не беспокоится за меня. Теперь мне нужен кто-то, кто беспокоился бы об этом.