— Самое большее — на пять часов? — переспросил Партюрье. — Вы заметили, что мы их обогнали?

— А может, впереди еще другие идут? Постой, слышишь, дурень?

На дороге опять загрохотало: шли танки; украшенные сиренью фары казались огромными глазищами с лиловыми подглазницами.

— Ну, хорошо… Так что же сказал этот лейтенант… с подбородком или без подбородка?

— Лейтенант? Он мне объяснил, — продолжал свой рассказ дантист. — Это все вопрос концепции. Немцы — сторонники применения танков для самостоятельных действий… Пускают танки вперед, иной раз на пятьдесят, даже на сто километров… Ну, им, разумеется, нужно, чтобы за ними бежали вдогонку цистерны. А у нас господствует другая теория: танк сам по себе ничто… он поддерживает пехоту или идет впереди… все дело в том, чтобы захватить определенную территорию и удерживать ее. Танк расчищает — пехота занимает. Иными словами, танк — оружие сопровождения, поэтому у нас он никогда не вырывается вперед, ясно? Ну, значит, ему и не нужно больших запасов бензина или множества мощных цистерн. У нас так считают: если танк может двигаться пять часов — этого больше чем достаточно. При нашей концепции танку много бензина не требуется…

Блазу такая концепция, видимо, кажется не очень убедительной. Ну, хорошо. А как же расплатиться за сто литров? Дать расписку для оплаты властями? У бельгийцев сразу делаются кислые физиономии. Что ж, понятно… А все-таки чепуха ужасная! Ладно, из своего кармана заплачу… Потом с Гурденом сосчитаемся… Да уж не отвильнет, обязан вернуть…

Хозяева кафе разглядывают деньги, полученные от доктора, передают друг другу кредитки, смотрят их на свет, потом хохочут. Эти деньги в Эно хождения не имеют… Как же быть? Бельгийцы подталкивают друг друга локтем, возвращают деньги французам. Ну ладно, ладно. Пусть это будет наш скромный вклад… Бейте хорошенько Гитлера. Славные люди! Отряд трогается дальше.

В Суаньи — водоворот. Стоит колонна танков, вокруг — толпа, восторженные крики. Офицеры-танкисты выбрались из своих машин. Их сейчас же обступили. Смотрите-ка, ведь это курсант Ла Мартельер! Такой миловидный и симпатичный белокурый юнец, краснеет от каждого слова. Ого, как его окружили девушки! Партюрье замахал рукой. Ла Мартельер узнал его и подошел к машине Блаза. От Ла Мартельера услышали кое-какие новости. Во-первых, полковник, к которому должны были явиться в Кенуа, находится сейчас в Суаньи. Как? Разведывательный полк здесь? Ну вот, сразу видно эскулапа. Поглядите, что тут кругом? Танки… А у разведывательного полка только броневики и мотоциклетные взводы. Они, разумеется, давным-давно нас обогнали. Нынче вечером они вот где уже должны быть, — видите? И Ла Мартельер показывает на карте. Тонгр, Гассельт… — Партюрье, стоявший рядом с курсантом, заметил на карте Брюссель, и это почему-то его взволновало. А где же этот Гассельт? Ох, чорт, как далеко! И еще к востоку! Конечно, — он ведь на канале Альберта. Ну, хорошо, а вы кто такие? Мы — авангард, идем вслед за разведкой, а за нами идут главные силы армии… Главные силы должны были двинуться час тому назад… из района сосредоточения.

Кругом столпились любопытные. — Ну, опять начинается, — заворчал Ла Мартельер. — А вы заметили, за Монсом уже не так горячо нас встречают… Вам дали инструкцию, как держать себя с населением? — Инструкция-то есть, но… — Партюрье не признался, что он еще не читал этого циркуляра… Раз полковник находится в Суаньи, Блаз направился к нему представиться. А тем временем дантист и аптекарь болтали с Ла Мартельером. Тот рассказывал о танках:

— Ну, знаете, и хороши наши боевые кони! Только ни черта времени не дали, чтобы приноровиться к ним. Ведь всего три недели назад на моем танке установили 37-миллиметровку… А радио еще нет… Да вы, наверно, и не знаете, как у нас там… Когда сидишь в стальной коробке, режешь напрямик полем в боевом строю, танк грохочет, и вся шеренга грохочет… жара, духота, а шлем и не думай снять… Вы видели наши шлемы? Такие толчки, что без шлема башку проломит. Радио нам необходимо, иначе как же танкам сообщаться друг с другом? У нас только неделю назад начали устанавливать на танках рации. И мне тоже дали сегодня утром. Я еще не успел ее поставить.

Вернулся Блаз. Уже почти пять часов. До ночи нужно развернуть два перевязочных пункта — в Экоссине и в Утен-ле-Вале… Тогда у Партюрье останется больше времени… Ну, поехали! Простились с Ла Мартельером. Славный малый этот белокурый паренек. Совсем еще молоденький. Сколько ему? Двадцать два, не больше.

За городом свернули с дороги, по которой шли танки, и ехать стало свободнее. Легкая моторизованная дивизия двигалась своим маршрутом — от Суаньи, через Брен и Нивель, на Вавр. Санитарный отряд оторвался от нее, чтобы организовать два перевязочных пункта, справа и слева от Нивеля, на путях следования танков В-40: они пройдут там в эту ночь, и, возможно, придется оказывать помощь раненым или больным. А Партюрье направится на восток — и выйдет на основной путь следования дивизии, то есть на дорогу Шарлеруа–Жамблу… ему предписано обойти Жамблу, как слишком открытый перекресток… и достигнуть пункта на восточном фланге нашего фронта, в тылу разведывательного полка. Легкая моторизованная дивизия развернется между двумя дорогами, чтобы до подхода главных сил прикрыть позицию Вавр–Намюр, то есть между Дилем и Маасом. Наши передовые части уже дошли до канала Альберта. Надо выставить заслон и держаться, пока не будет занята войсками линия Вавр–Намюр, на что потребуется три дня. Затем мы отойдем на эту позицию, а она, говорят, заранее подготовлена.

Экоссин д’Энгьен лежит к востоку от Суаньи, километрах в десяти. Там оставили дантиста — в качестве начальника пункта, две санитарные машины, которые шли в хвосте, четырех санитаров, Вормса и Дюпати. Не так-то просто получить помещение школы под перевязочный пункт. Пришлось вести переговоры с бургомистром. В местечке кое-кому уже выдали ружья: организовывалась «гражданская гвардия» — ополчение. Ополченцы держались очень важно, требовали, чтобы французы подписывали какие-то бумажки. — Послушайте, Партюрье… вам не кажется, что тут не очень-то нам рады? Что-то уж чересчур суетятся. Перед отправлением не мешало бы ознакомить отряд с инструкцией касательно общения с местным населением и так далее. Как вы думаете? — Партюрье покраснел: он и сам до сих пор еще не читал этой инструкции.

Собрали в классе санинструкторов, санитаров и водителей машин. Блаз коротко изложил содержание инструкции: мы вступили в Бельгию по призыву ее правительства, и бельгийский народ встретил нас изъявлением