Сколько потеряли горцы, точно не подсчитано, но очевидцы вспоминали, что грузинская милиция резала у убитых врагов кисти правых рук в качестве трофеев, переняв этот обычай у тушинцев.

В Гогатле и Анди на Андийском плато войска простояли до 6 июля. Как вспоминал Н. Горчаков, «медлительность была невероятная». Поставили в Гогатле временный редут, расположились там батальон Пражского полка во главе с полковником Бельгардом и 4 орудия Донской артиллерии. Господа офицеры все к тому времени переболели и теперь после понесенных трудов в аулах расслабились и подкреплялись шашлыками и кахетинским вином.

Русские шли на Анди уверенно. До них доходили слухи, что андийцы тяготятся мюридизмом и готовы от него отложиться. Попытка восстания действительно была, но Шамиль ее беспощадно подавил. Однако заставить андийцев драться с русскими он не смог, и русские Анди заняли быстро и без больших потерь.

Воронцов еще раньше предлагал Шамилю покориться на выгодных условиях, обещал оставить ему в управление ту область, которую имам фактически занимал. Шамиль тогда отказался. Теперь, заняв Анди, Воронцов повторил свое предложение. Наибы советовали имаму принять русские условия, но Шамиль сказал, что или освободит Дагестан от русских, или умрет. То же самое ответил посланцам.

20 июня Воронцов приказал провести рекогносцировку в сторону Дарго, подняться на перевал Регель. С перевала рассмотрели всю Ичкерию, увидели вдали Сунжу и Терек, а оглянувшись назад, увидели краешек Каспийского моря.

Шамиль стоял неподалеку, в ауле Тулнуцал. Разглядели его там под зеленым зонтиком. 7 батальонов, 9 сотен с ротой саперов, ротой стрелков и 8 горными пушками пошли выбивать его за Койсу. Выбили, подобрали оброненный им или еще кем-то Коран и представили Воронцову. 21 июня вернулись в лагерь.

Вот этот бой, видимо, и был тот самый у высоты Зонак-Баке. Наградные документы говорят, что «за отличие у высоты Зонак-Баке» 21 июня были произведены в хорунжие полка № 28 урядник Иван Мишарев, полка № 31 урядник Алексей Калмыков и полка № 53 урядник Демьян Сенюткин. Есаул полка № 28 Карташев и хорунжий полка № 13 Сысоев были награждены за этот бой орденами Святого Станислава 3-й степени. Казаки полка № 47 Федор Левочкин, полка № 28 Андрей Горсков, Василий Широков, полка № 49 Демьян Хромов, Иван Лащенов и Илья Лактионов получили за этот бой по 10 рублей.

Воронцову приходилось несладко. Погода ненастная, холод, вокруг разорение. Отступая, Шамиль сжигал селения и людей с собой уводил. Продовольствие заканчивалось. Последний раз доставили его 4 июля, следующий транспорт ждали 10 июля. Воронцов зависеть от подвоза продовольствия не желал, рассчитал, что наличных запасов хватит на неделю, и приказал устроить в Анди вагенбург, а войскам 6 июля с утра начать движение в Ичкерию и взять Дарго (ради чего, собственно, все дело и затевалось). Имел он на начало этого наступления 7940 штыков, 1218 шашек и 342 артиллериста. Орудий взял с собой всего 2 легких и 14 горных.

5-го весь вечер играла полковая музыка, войска готовились выступать. В авангард головным решили поставить батальон Литовского егерского полка. В 1830 году в Польше полк потерял знамена, теперь ему давали возможность показать себя, оправдаться.

В ответ на этот поход из всех аулов Большой и Малой Чечни партиями и поодиночке потянулись к Шамилю вооруженные конные и пешие чеченцы, чтобы защитить Дарго, не отдать его неверным.

Воронцов рассчитывал на это и заранее попытался отвлечь силы Шамиля. В наградных приказах мы встречаем, что Донского казачьего № 26 полка сотник Аврамов производится в есаулы, а Донской казачьей № 1 батареи хорунжий Попов в сотники «за отличие, оказанное в делах против горцев во время движения отряда под начальством генерал-лейтенанта Фрейтага в Большую Чечню к деревне Шали 2, 3 и 4 июля с.н.». Причем Аврамов старшинство получал со 2 июля, а Попов с 3-го. Есаул Еремин из полка № 26 заслужил во время этого «движения» орден Святой Анны 3-й степени, того же полка урядник Михаил Шумилин, казак Афанасий Голубов и Василий Лукьянов – Георгиевские кресты. Такие же награды получили батарейцы Степан Романников и Родион Бузин. Получается, что Фрейтаг 2, 3 и 4 июля наступал с севера на Шали, на центр Большой Чечни, отвлекая на себя чеченские силы. Из воспоминаний очевидцев видно, что имел он 2 батальона Виленского егерского полка, 4-й и 5-й батальоны Куринского егерского, 6 рот Модлинского пехотного, по одной роте Прагского и Навагинского полков и 6 сотен казаков (из них одна сотня Донского № 26, остальные – линейных полков).

В 4 часа утра 6 июля силы Воронцова двинулись из селения Гогатль через хребет Речел и стали спускаться к реке Аксай.

С непрерывным боем, сбивая Шамиля со всех позиций, устремились русские с перевала к Дарго. Авангарду противостояли пока всего 600 мюридов, но завалов чеченцы настроили много: 22 завала, не считая засек и волчьих ям. Шедшая впереди конница сразу обожглась. Сменил ее Куринский полк и рванул на «ура» брать один завал за другим. Как отмечали современники, «ура» здесь было особое, не смотровое, перекатистое, а короткое и хриплое, словно человека кто за горло держит. Не клич, а сигнал. В основном же дрались молча.

Очевидец, офицер Кабардинского полка, вспоминал: «Куринцы были хороши до увлечения, – подобное войско непобедимо; они действовали дружно и смело»[24]. Так прошли больше половины пути. В 7–8 верстах от Дарго начинался лес, и дорога сделалась почти непроходимой, а тут еще завалы…

В лесу драться трудно: выстрелы гремят, люди падают, а неприятеля не видно. Одни дымки вспыхивают в лесной чаще. Приходится солдатам в ответ по дымкам стрелять.

Авангард остановился, ждали, пока подтянутся остальные. Куринские 6 рот составили правую цепь, батальон Люблинского и батальон Кабардинского полка – левую. Генерал Белявский с батальоном «литовцев», батальоном «кабардинцев» и сотней Кизлярского полка стал в голову построения. Чуть левее построилась вся конница – грузинская, кабардинская, осетинская, дигорская, – чтоб скакать в случае победы и рубить бегущих.

В час пополудни двинулись по жаре к лесу. Офицеры по обычаю ехали верхом.

Первый завал разбили огнем горных орудий и взяли довольно быстро. Потеряли лишь убитого насмерть генерального штаба полковника Левисона из 5-го корпуса.

Вошли в лес, дорога сузилась до 2–3 саженей, тянется вдоль лесистого хребта, спустилась до топкой низины и пошла вверх. На подъеме опять завалы и стрельба в упор.

На второй завал егеря бросились в штыки, офицеры поскакали, не спешиваясь. Как писал очевидец и участник, «все мы имели глупость, не слезая с лошадей, с обнаженными шашками скакать на завал, впереди, как будто можно было перескочить эту преграду, – впрочем, некоторые и перескочили».

Обычно по бокам наступающей или отступающей колонны на расстоянии хорошего ружейного выстрела выставлялись боковые цепи, чтоб уберечь компактные массы войск от огня с флангов. Солдаты называли это – «водить колонну в ящике». Но сейчас из-за крутизны скал по бокам дороги эти цепи выставить не смогли, пошли вперед без флангового прикрытия. Это сразу осложнило дело с завалами. Обычно боковые цепи завалы обходили, чеченцев отгоняли, и саперы начинали завал разрубать. Теперь без боковых цепей приходилось брать их с фронта.