Никогда в жизни не испытывала во время близости ничего подобного.

– Настя?

– Я слушаю тебя, – посмотрела я Редклифу прямо в глаза.

Тот взгляд отвел.

– То, что случилось ночью… Во время поисков убежища дуовитов меня чем-то опоили. Я был наживкой и, хоть и ушел… но не остался невредимым.

– Знаю, чем тебя опоили. В лекциях корпорации есть предостережения насчет распространенных афродизиаков. Тот, что достался тебе, заставляет не забыться, а, наоборот, вытаскивает желания наружу.

– М-да…

– Видимо, ты хотел… женщину.

У меня не хватило смелости сразу заявить, что хотел он именно меня.

– Ну…

– И раз между нами случилась близость, значит, ты хотел меня.

– Это… в общем…

Я видела, как Фордайсу трудно, как он борется с собой, но облегчать ему задачу не собиралась.

– Я… не принуждал тебя? – испытующе глянул он исподлобья.

– Ты хорошо помнишь, что нет.

– Эти отношения не получат продолжения, – напряженно заметил творец. – Если желаешь, то, конечно, можешь рассказать, кому посчитаешь нужным…

Подскочив на постели, не обращая внимания на сползшее одеяло и завороженный взгляд Редклифа, направленный на мое тело, я схватила подушку и несколько раз стукнула творца по голове. А затем направилась в ванную. Развернувшись на пороге, взглянула на Фордайса.

Какое у него тело! Чтобы отвлечься, прикрыла глаза.

– Не переживай, никто не узнает.

И хлопнула дверью. Несколько секунд спустя в дверь поскреблись.

– Настя, прошу, не обижайся. Просто то, что случилось… неправильно. Нас связывают и без того непростые отношения, я друг твоего отца… Пойми, лучше нам забыть про… сегодняшнюю ночь.

Я понимала, что Редклифу небезразлично то, что произошло между нами, и забывать ничего не собиралась. Но пусть пока пребывает в заблуждении.

– Я тебя поняла.

Не желая продолжать разговор, включила воду и взглянула в зеркало. У меня перехватило дыхание.

Бурная ночь не прошла без последствий: на бедрах пара синяков, засосы на груди и на шее… Никогда не чувствовала себя настолько удовлетворенной!

Совершенно другие ощущения, чувства. Не знаю, из-за того ли, что Редклиф – творец или просто горячо любимый мужчина, но прошедшая ночь – нечто незабываемое.

В зеркале счастливо сверкнули глаза.

На кухню я пришла довольная собой и миром. Спокойно выдержала хитрый взгляд Маргариты, Ее муж ничего не замечал. Князь, бедняга, не знал, куда деть глаза.

Бесполезно что-то скрывать или отрицать: уверена, экономка побывала и в моей, и в его спальне еще утром, так как мы не спустились к завтраку, и все прекрасно поняла, увидев нас спящими вместе.

Меня это немного смущало, но удовольствия не портило.

Однако я старалась не выдавать чувств: еще не хватало, чтобы Редклиф думал, что я по нему сохну. Нет уж, будем завоевывать незаметно.

Смотря, как Фордайс ковыряется в тарелке, я ненавязчиво спросила:

– Ты помнишь, что сегодня приезжают мама и сестра?

Редклиф вздрогнул, и я тут же впилась в него взглядом. Неужели вспомнил о матери?

– Когда они должны появиться?

Боится, что догадаются про нашу ночь.

– Скорее всего, после обеда. Сестра очень любит с утра поспать.

И точно, едва я это сказала, как Фордайс облегченно выдохнул. Постаравшись поймать взгляд творца, я поняла – он старается на меня не смотреть.

– Вы давно не виделись с Евгенией? – спросила экономка у князя.

Редклиф бросил в мою сторону быстрый взгляд.

– Встречались недавно… при весьма сложных обстоятельствах. Думаю, она сердится на меня.

– Да что вам делить? Вы давно знакомы, а прошлое не только отбрасывает длинные тени, но и связывает.

Я замерла, неожиданная догадка осенила меня. Прошлое отбрасывает длинные тени… А что, если прыгнуть в день, предшествующий гибели моего отца? В архивных записях корпорации явно сказано, что сначала он хотел изменить план операции, но передумал по совету друга.

На кухню вошел Игорь.

– Приехали Евгения Ивановна с дочкой, – доложил он.

Князь бросил на меня обеспокоенный взгляд.

– Думаю, мама уже успокоилась, – неуверенно начала я.

Но тот только качнул головой и добавил:

– Пойдем, проявим смелость.

Я первая направилась в холл. Мама и Галя, уже раздевшись, ждали меня. Едва увидев Фордайса, мама сразу сощурила глаза.

– Князь гостит у тебя? – холодно спросила она, склоняясь к моей щеке.

– Да. Добрый день, рада всех видеть. Маргарита уже приготовила комнаты. Правда, на вторую половину дома не советую ходить, там ремонт.

Мама кивнула и, бросив еще один строгий взгляд на Редклифа, спросила:

– Мы можем с тобой поговорить?

– Конечно. – Я немного натянуто улыбнулась.

– Как твои дела, Фордайс? – повернулась к князю мама.

– Все хорошо. Вы с Галиной придете на открытие сезона?

– Нет, мне теперь не по статусу посещать такие места. Настя, мы можем побеседовать прямо сейчас? – обратилась мама ко мне.

Я напряглась, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы отсрочить этот момент.

– У нас сейчас задание, – пришел мне на помощь творец.

– Думаю, десять минут ничего не решат.

Следуя за мамой в библиотеку, я обернулась. Фордайс, нахмурившись, смотрел нам вслед.

В уютной атмосфере книг я постаралась немного расслабиться и откинулась на диване на подушки, мама присела в кресло.

Немного помолчав, она тихо сказала:

– Настя, я хочу извиниться. Мое поведение было недопустимым, когда я узнала о том, что ты творец.

Мама извиняется?

– Не стоит, я все понимаю.

– И все-таки я хотела бы объяснить. Когда погиб твой отец… мне было очень тяжело, я еле оправилась после этого удара и поклялась во что бы то ни стало тебя защитить. Именно поэтому снова вышла замуж. Филипп мне нравился, но я его не любила, да и сейчас, несмотря на свою привязанность, не испытываю к нему того, что испытывала к твоему отцу.

Мне было несколько неуютно от рассказа мамы о своей личной жизни, тем более с Филей.

– Необходимо было оградить тебя от высшего света, куда входил твой отец. Я не могла допустить даже ничтожной возможности, что мою дочь могут привлечь к работе в корпорации. Желала, чтобы они забыли о твоем существовании, поэтому ограничивала общение с людьми, напрямую или косвенно связанными с Лемнискату.