идеальной жизни сына, разумеется, она бы жутко разозлилась, если бы увидела, что Йоханесс вообще кукухой ехал окончательно и бесповоротно. А Ольсену злить мать нравилось.

Киномеханик злорадно ухмыльнулся, но все предыдущие мысли тут же свернулись в клубочек и укатились прочь, стоило только Йенсу вспомнить, что произошло прошлой ночью. Длинные волосы спадали на острые плечи, такие мягкие и непослушные, к ним хотелось прикасаться, их хотелось расчёсывать, на них хотелось повеситься. Бархатное платье совсем не скрывало выпирающие ключицы, созданные для поцелуев и ярко-красных отметин. Худые пальцы грациозно терзали кольца. По бледной коже с подбородка стекала бордовая капля вина. Вы серьёзно называете кино искусством? Лично Йоханесс считал, что ни у режиссёров, ни у музыкантов, ни у писателей нет шансов, потому что настоящий шедевр, лучшее, на что было способно человечество, уже создано. Эрика Ричардсон — это блядский идеал, достичь которого невозможно.

Наконец-то сеанс подошёл к концу. Люди начали собираться и подниматься со своих мест, чтобы выйти из кинозала. Ольсен криво улыбнулся, предвещая скорое возвращение домой. Дурацкий «Чарли» — это последний фильм, который Йенс должен был показать за свою сегодняшнюю смену.

Конечно, никто не говорил, что теперь Эрика будет приходить в гости, звонить каждый день, чтобы услышать пару слов о самочувствии, звать к себе. Нет, Ольсен не настолько наивен, чтобы думать, что жизнь кардинально изменится. Ричардсон замужем, и ей явно есть от кого прятаться, однако Йоханесс постарается сделать так, чтобы мафиози почувствовала себя более свободной.

Хотя с чего это Йенс взял, что Эрика сейчас «взаперти»? Забавно думать о таких вещах касательно главной мафиози города, которая запросто может застрелить всех, кому не нравится то, что она делает. Может быть, Ричардсон вовсе и не прячется, просто художник не знает ничего ни о том, что происходит вокруг Эрики, ни о том, что происходит внутри неё.

Мужчина вышел из кинотеатра, вдыхая в себя свежий воздух. Йоханесс провел руками по отросшим волосам и спрятал в ладонях лицо. Ольсен определённо сходил с ума. С какого момента его вообще начала волновать судьба Эрики? Художник с ужасом осознавал то, что все его мысли за этот день сводились к Ричардсон. Это ведь неправильно? Это ведь… болезнь!

Ольсен не прав. Мать бы не осуждала сына, она бы испугалась. И его связь с Дортой родители не осуждали, они просто боялись, что девчонка доведёт Йенса до ручки. И ведь правы оказались. Мужчина ринулся со своего места и резко побежал вперёд, не обращая никакого внимания на мимо проходящих людей. Не думать. Забыться. Недуматьнедуматьнедуматьнедумать.

Дома Йоханесс появился достаточно поздно, потому что в порыве эмоций свернул не в ту сторону, отчего опоздал на свой троллейбус. Пришлось ждать последнего рейса, нервно измеряя шагами улицу, на которой находилась остановка. Ближе к ночи воодушевлённое настроение Ольсена полностью исчерпало само себя. Теперь мужчина был погружён в глубокое отчаяние, полностью запутавшись в своих мыслях и чувствах.

Low Roar — Help me

— Где ты был так поздно? — раздался слишком писклявый даже для Оливера голос, который Йенс услышал, когда вошёл в коридор собственного дома.

Мужчина перевёл уставший взгляд на Эльфриду, растерянно хлопающую глазами. Художник нахмурил брови, искренне не понимая, почему глубоко обиженная недавно девушка решила первой сделать шаг к примирению. Из-за такого ее поступка Йоханессу даже стало стыдно: он действительно не имел никакого права оскорблять человека, который желал Ольсену добра. И может быть, мужчина действительно хотел проводить с подругой, которой обязан многим, больше времени, однако в последнее время художник чувствовал себя выпавшим из жизни.

— Я опоздал на троллейбус, — тихо отозвался Ольсен, делая неуверенный шаг вперед. — Олли спит?

— Да, — кивнула головой Фрида. Кажется, ни в тоне ее голоса, ни в ее глазах не было враждебности. — Оливер сказал, что сегодня утром ты вел себя странно.

Йоханесс тихо простонал. Господи, в какого омерзительного человека он превращался, если уже позволял себе срывать свою злость на родном сыне, который и так был чересчур шуганным и стеснительным. Мужчина виноватым взглядом посмотрел на подругу, ища в её лице пощады. Пауэлл лишь сконфуженно улыбнулась.

— Пойдём в гостиную, дорогой? Мне кажется, нам есть о чём поговорить, а будить Оливера я не очень хочу. Он и так был… не спокоен.

Ольсен согласно кивнул и зашёл вслед за Эльфридой в гостиную. Девушка робко присела на шатающийся стул, в то время как мужчина разместился на диване, причем на почтительном расстоянии от подруги.

— Во-первых, Гловер вчера разозлился и не сказал тебе, но… но вообще-то у него есть нужная сумма для того, чтобы расплатиться с Эрикой. Он ведь не глупый… он хотел сказать это вчера, но так разозлился на тебя… Он расплатится с Ричардсон, всё будет хорошо.

Йоханесс рассеянно моргнул. Потом ещё раз и ещё. Смысл сказанных Эльфридой слов никак не хотел доходить до мозга. То есть, по сути, все их проблемы изначально были решаемы? То есть Йенсу даже не обязательно было ехать к Эрике и ввязываться в какие-то неприятности? Почему тогда она прислала за ним машину? Ладно, не удивительно, что Ричардсон узнала обо всём так скоро — наверняка все жители Детройта у неё буквально на мушке, в особенности — клиенты. Нужно знать, от кого ожидать нож в спину или обман, чтобы успеть походить шахматной фигуркой заранее.

По сути, она ведь просто воспользовалась тем, что Йенс слишком боялся и ничего не знал. Ну а ещё тем, что он был одурачен и одурманен и постоянно пялился туда, куда не следует. Ольсен сжал пальцы в кулаки: Эрика просто взяла и воспользовалась его тупостью. Коварная, хитрая и жестокая женщина. По сути, Йоханесс согласился на всё совершенно добровольно, и Ричардсон даже не обманула его.

Йенс сжал пальцы в кулаки. Нужно было попытаться успокоиться, чтобы не выдать себя Эльфриде. Подумаешь, разве он в минусе в данной ситуации? Лекарство будет, значит, от астмы не помрёт, так ещё и красивая девушка в постели. Подумаешь, немного ходит по лезвию ножа, если будет осторожным, то всё будет хорошо. Ведь с какой-то стороны Йенс был даже рад такому исходу событий. Эрика действительно была ему симпатична.

Самое главное — не спалиться перед Эльфридой и Гловером. Им подобный расклад точно не понравится.

— Во-вторых, у меня есть некоторые сбережения. Мне не жалко, могу отдать всё до последней монеты. Я хотела купить квартиру, но сейчас это совсем не важно, потому что ты и Гловер, безусловно, гораздо важнее, чем какая-то там квартира, — бешено затараторила Пауэлл, опустив глаза