в себе. Он же убил Ваньку, понимаешь? Заставил его сунуть голову в петлю своим гипнозом. Это все равно что своими бы руками надел на него удавку.

Грибков поднял руку, призывая родственников успокоиться.

– Простите, что перебиваю вас, но я бы хотел уточнить. Значит, Федору было так важно получить его крест, что ради этого он даже рискнул выйти из тени? И где крест сейчас? До сих пор лежит там, где вы его и бросили?

– Нет, конечно. Первым делом, как только я вернулась из леса, я нашла его и отнесла на место.

– Можем мы на него взглянуть?

– Пойдемте со мной, я вам его покажу.

Идти пришлось недалеко. Всего-то поднялись на второй этаж, где располагались личные покои отца Феодора.

– После его ареста вы с мужем поселились в этом доме, не так ли?

– Не только мы тут жили, но и Аня с Костей в прошлом году жили с нами какое-то время. А иногда к нам присоединялся и Сережа.

– И Валера?

– Нет. После ареста отца Феодора как отрезало. Валера ни разу больше не приехал в Хворостинку. А когда Сережа его приглашал, отказывался, говоря, что теперь ему у нас делать нечего.

– А раньше, при отце Феодоре, значит, было чем тут заняться?

– Они постоянно пропадали в лесу. Я даже просила Матвея проследить, куда они ходят.

– И как? Он выполнил вашу просьбу?

– Да. Ничего особенного они не делали. Отошли от Хворостинки километров за двадцать и поселились в дальнем лесу в пещерах.

– Что за пещеры?

– Местная достопримечательность, оставшаяся после войны. В этих пещерах нашими был сооружен блиндаж, которым пользовались и наши, и немцы.

– Это очень интересно.

– Но все же блиндаж в лесу место не настолько примечательное, чтобы проводить там дни и ночи напролет. Я там была один раз, мне не понравилось. Тесно, душно, сверху что-то капает, с потолка сыпется то ли земля, то ли глина. Одним словом, я не любитель спелеологии. Да и нет в этих пещерах никаких красивых мест. Просто ходы под землей, многие из них уже засыпаны к тому же.

– И где находятся этот блиндаж и пещеры?

– Я же сказала, в дальнем лесу.

– Туда ведет какая-нибудь дорога?

– Ну, раньше там неподалеку проходила железнодорожная колея, местные называли ее Осиновой. Но она давно разрушена, все там заросло лесом. К тому же от Хворостинки пробираться к ней нужно через болота, а там завязнуть дело пяти минут.

И Катерина махнула рукой, мол, место не стоит даже упоминания о нем.

А вот Саша не мог так просто успокоиться. Прозвучавшее упоминание Осиновой дороги взбудоражило его необычайно. Ведь место, указанное на плане, оставленном Валерой, находилось как раз на шестом километре Осиновой дороги. А как раз там они с отцом Феодором проводили столько своего времени. Значит, все это неспроста. И план, и возня двух взрослых мужчин возле блиндажа, где некогда происходило нечто достойное внимания.

Поэтому Саша решил прощупать почву еще немного и спросил:

– Может, их туда привлекало что-то другое, а осмотр пещер был всего лишь предлогом?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, у Федора с Валерой могли быть свои особенные дела, про которые они могли не говорить.

– Я бы знала, – лаконично бросила Катерина и распахнула перед сыщиками дверь. – Это спальня Федора. Ее никто занять не решился, так что тут все осталось, как было при нем.

Комната была обставлена добротной мебелью, на окнах висели красивые жалюзи, на застекленной горке была выставлена керамика. Подробная детализация фигурок в композициях и изысканная роспись по фарфору говорили о том, что вещи эти экстра-класса и должны стоить очень недешево. Но все же никакой особой роскоши тут не наблюдалось. Да, Федор предпочитал жить с комфортом, но чрезмерно своим бытом не увлекался.

– Я принесла крест из сада и положила его вон туда. Видите?

– Нет.

– Вот же он!

И Катерина ткнула пальцем в какую-то округлую штуковину, отлитую из блестящего желтого металла. Она напоминала штурвал космического корабля, была вся такая загадочно неземная, состоящая из тугого переплетения толстых изогнутых трубок.

– Это блюдо. А в нем лежит крест.

– Какое же это блюдо? Скорее, шар!

Катерина откинула верхнюю часть, и оказалось, что внутри изделие полое. В углублении лежал тот самый крест с голубым сапфиром и эмалью, который Саша уже видел в саду.

– Все в порядке. Крест на месте.

Но Саша все равно был недоволен.

– Это не та шкатулка, которую я видел в саду, – произнес он. – Та была деревянная и резная. А эта отлита из какого-то металла.

– Все правильно, шкатулка не та, что я брала с собой. Но обычно крест находился в этой шкатулке или блюде.

– Так блюдо или шкатулка? Вы уж определитесь!

– Шкатулка разбирается, получается что-то вроде блюда. О нем и говорил отец Феодор. Требовал, чтобы я притащила его к нему в лес. Но вы бы сами попытались ее поднять. Она же тяжеленная. В ней килограмма два, если не больше.

– Точно больше. Это не шкатулка, а настоящий ларец.

– Я бы просто не дотащила по лесу такую тяжесть. Да и к чему надрываться? Та шкатулка или другая, это же не важно. Федору нужен был его крест, его я и взяла. А шкатулку выбрала самую легкую, чтобы удобней было нести.

Саша покачал головой. Он не мог оторвать глаз от металлической шкатулки. Но не крест привлек к себе внимание сыщика, а само переплетение изогнутых трубок. Где-то он уже видел похожий орнамент.

– Впервые вижу такую странную шкатулку.

Она была огромная, тяжелая и совсем не сочеталась с прочей обстановкой в комнате. Выглядела шкатулка так, словно бы ее собрали из нескольких изогнутых трубок, снабженных многочисленными шарнирами и креплениями. Вид скорей уж индустриальный, чем декоративный.

– Откуда она у отца Феодора?

– Не знаю. Она появилась тут незадолго до его ареста. Ее привез из города Валера. А до