При этом госпоже Фелисии подсунули меня обманным способом, сперва заручившись ее согласием оказать Вам услугу и лишь после этого показав, с кем ей предстоит работать. Потому что прекрасно знали, что в противном случае госпожа Фелисия отказалась бы браться за такой заказ. Но что в итоге? Прошло всего десять дней, а я уже приношу Вам вино, кланяюсь в ноги и унижаюсь. И после этого Вы говорите, что госпожа Фелисия плохо выполняет свою работу?

— Не слишком ли много ты болтаешь? — Эйстерия все еще была рассержена, но заметно стихла. Похоже, слова Маркуса смогли произвести на нее впечатление.

К слову, арамерец прав. Я действительно не знала, кого она мне подсовывает, когда соглашалась на эту работу. Маркус, конечно, преувеличил, говоря, что я бы отказалась от заказа. У меня в любом случае, не было иного выхода. Но знай я о том, какой раб мне достанется, попросила бы больше времени на перевоспитание и больше денег. А так согласилась не глядя, а после было неловко требовать изменения условий работы.

— Я лишь говорю о справедливом отношении. Вы и сами видите, что госпожа Фелисия прекрасно справляется с работой. При этом, из уважения к Вам она не требует доплаты или продления срока, хотя имеет на это полное право.

Эйстерия подошла вплотную к обнаженному рабу. Тот стоял с гордо поднятой головой, не стесняясь наготы.

— Наглый, — она с нажимом провела ногтями по груди мужчины, оставляя алые борозды. — Вот это мне в тебе и нравится. Где там твоя комната для воспитаний? Показывай!

Мне ничего не оставалось, как отвести Эйстерию и Маркуса в дисциплинарную.

ГЛАВА 13

Я не знаю, что хозяйка делала с арамерцем — меня в комнату она не пустила, заявив, что собирается лично наказать раба за длинный язык. Но спустя часа полтора стерва вышла раскрасневшаяся и довольная. Небрежно бросила, что вернется за Маркусом в оговоренный срок и надеется, что к этому времени раб будет более покладист.

Сам Маркус, после того как Эйстерия ушла, тоже не пожелал рассказывать, что происходило в дисциплинарной. Но по его телу было видно, что стерва прошлась плетью и по спине, и по заднице, и по бедрам, и по груди. Кожа была испещрена алыми бороздами.

Я не стала извиняться или оправдываться. Мы оба были жертвами обстоятельств. Я не виновата в том, что Маркус попал в рабство, что Эйстерия купила его и привела ко мне. Если бы я не согласилась на эту работу, его отдали бы на воспитание кому-то другому.

Но в глубине души мне было жаль, что арамерцу приходится терпеть подобное обращение. За те несколько лет, что я занималась своим ремеслом, многих рабов повидала. Из всех них Маркус меньше всего заслуживал такой хозяйки, как Эйстерия.

18 дней до визита Эйстерии

Следующий день принес хорошие новости. Помимо занятия в доме у госпожи Ликеи ко мне наконец-то наведался Толстый Фог. И сразу с двумя рабами на воспитание.

Первой была молодая темноволосая девчонка Или-тау. Симпатичная, худощавая. Ее доставили к нам из Вей-тана. Выходцы из этой страны славились у нас за приветливый скромный характер и умение готовить лекарственные мази и настойки.

Единственная проблема заключалась в том, что рабыня совершенно не знала нашего языка, так что на мои плечи ложилась задача обучить ее не только манерам, но и хотя бы самым распространенным фразам. Но находка стоящая, если служанку поднатаскать — можно получить довольно неплохую комиссию с продажи.

Вейтанцы в наших краях были редкостью, и многие знатные горожане охотно платили хорошие деньги за их приобретение.

Вторым рабом был местный парень по имени Дилизий. Молодой симпатичный мальчишка лет восемнадцати, выросший в небогатой деревне. Внешне юноша выглядел крайне привлекательно: длинные темные кудри, выразительные зеленые глаза, острые скулы, худощавое подтянутое тело.

Уж на сколько я не любительница подобных типажей, но даже мое сердечко чуть дрогнуло от его красоты. На рабство Дилизий согласился добровольно, но и над ним предстояло потрудиться. Стоило ему открыть рот, как стало ясно, что ни в одном приличном доме такого раба не потерпят.

— Нас покормят? — Дилизий капризно скривил губы, после чего увидел мой внутренний дворик и мигом оживился: — Рамон мне в задницу, какой гений создал этот сад? Красиво-то как! Усраться и не встать! Такое мы одобряем… Так и представляю: жаркий полдень, обнаженные тела сливаются в экстазе под тенью дерева, стоны сливаются с пением птиц… Кстати, малыш, — переключился он на меня, — у тебя уже был секс под этим деревом?

Все это он выпалил на одном дыхании, активно жестикулируя и вываливая на меня бурю эмоций.

— Ко мне обращаться на «Вы» и добавлять «госпожа». Все ясно?

— Какая львица-тигрица, — новенький томно закусил губу и тут же весело добавил: — Нет, я если что без каких-то там этих ваших. Госпожа так госпожа, а что? Красиво звучит. Так…. Знаешь… по-аристократски. Нет… как это? Аристократиченно…

— Аристократично, — подсказала я, мысленно представляя, каких трудов мне будет стоить облагородить его деревенскую речь.

— Вот! Точно! — зеленые глаза мальчишки вновь озарились восторгом. — Твою ж Рамону душу! Какая ты умная! Я просто ссусь от экстаза! У меня если бы подружки это увидели — попадали бы щас от зависти.

— Я же сказала — ко мне обращаться на «Вы».

— Точно-точно. Прости. Я запомню. Ты не переживай. Ну то есть Вы. Не, ну а че? Госпожа… Прям солидно так. Знаешь… чувствуется мощь. Мне нравится. Такая прям благородная сука. Это хорошо. Такое мы ободряем.

Насколько ужасна была его речь, настолько при этом завораживающим выглядело лицо. Брови то и дело взлетали, глаза то восторженно распахивались, то соблазнительно щурились, язык облизывал пухлые губы. Не парень, а произведение искусства. Еще бы ерунду всякую не болтал, и цены б ему не было!

Показала Дилизию и Или-тау комнату для прислуги. Девчонка все время молчала, а я переводила для нее наиболее важные моменты. Но в целом общалась, конечно, с этим забавным мальчиком. Кровать он тоже «одобрил». Причем, какого-то отторжения не высказал. Мальчишка явно из бедной семьи и даже столь аскетичные условия казались ему более чем комфортными.

Представила, в каком восторге он будет, когда попадет в один из богатых домов — для таких рабов, как он, обычно выделяют отдельную добротно обставленную комнату. Если получится присмирить его любовь к неуемной болтовне, то за мальчишкой выстроится очередь из покупателей.

Ванная комната, находящаяся в господской части дома, окончательно «добила» паренька.

— Рамонов свет, — вопил он, — вырвите мне