сказала? Почему не попросила о помощи? Почему вместо этого выбрала побег? Не верит, что я смог бы её защитить? Неужели она думает, что отец её не найдёт или без её присутствия не порешает то, что задумал? Для него не существует ничего невозможного! Он всегда достигает своих целей…

Ещё час назад я гордился папой, его умением улаживать любые вопросы и из всех споров выходить победителем, а теперь меня это просто бесит…

- Не смей вмешиваться в мою жизнь! – грубо выдаю. – Я сам разберусь со своей женщиной и своим ребёнком!

Встаю и выхожу из кабинета.

- Пока ты носишь мою фамилию, ты будешь жить по правилам нашей семьи! – несётся мне вслед.

------------------------

[1] Эта история рассказана в романе “Позволь тебя вернуть”.

Глава 16

Оля

Проходит совсем немного времени, и я начинаю сомневаться в правильности своего решения. Почему меня до сих пор не нашли? Потому что я хорошо замела следы и затаилась? Или потому, что не ищут, а втихаря проворачивают свои дела против меня? Может быть, там уже вовсю запущен судебный маховик?

Не удивлюсь, если суд они выиграют и без моего присутствия. Возможно, им так даже удобнее. Судья рассмотрит только их аргументы, а я не попытаюсь отстоять своё право на дочь. Впрочем, итог всё равно будет один. Не верю я нашим судам… Ковалёвы переступят через меня и здравый смысл и получат решение забрать себе мою Алису. Потому что прав тот, у кого больше денег, выше статус, больше связей и влияния. А у меня нет ничего, кроме безграничной любви к дочери и панического страха её потерять.

Как долго я смогу скрываться? Как скоро меня найдут? Деньги я расходую очень экономно, но если не иметь дохода, то они быстро закончатся. И что я буду тогда делать?

В деревне никакой работы нет, ближайшее село почти в десяти километрах, и там ситуация аналогичная. Интернета нет, об удалённой работе и речи быть не может.

Да и как работать, если детского сада для Алисы тоже нет? Кому он тут нужен, если население – в основном старики?

В первые дни дочь всё время крутилась вкруг местных животных, они вызывали у неё восторг. Но постепенно они начинают ей надоедать. Ей становится скучно, но ни общения с другими детьми, ни качелей, ни развлечений, ни книг, ни мультиков в этой глухомани не предусмотрено.

С продуктами тут плохо, жители преимущественно ведут натуральное хозяйство, лишь изредка наведываясь в город за тем, что не выращивают сами и что нельзя выменять у соседей.

В райцентр автобусами не наездишься – дорого. А в сельской лавке почти ничего нет, кроме дешёвого алкоголя, сомнительных консервов, хлеба не первой свежести и странного печенья.

Мой побег всё больше выглядит бессмысленной глупостью. Потому что чем дольше обдумываю ситуацию, тем отчётливее понимаю, что принципиально он ничего не решит. Даже если меня не найдут, то рано или поздно мне придётся вернуться, например, за тёплыми вещами. Тогда-то они и отберут у меня ребёнка.

И что дальше? Перспективную работу я потеряла. Алиса лишилась детского сада и развивающих занятий. Я сама дала Ковалёвым козыри против себя!

Как только у Валеры будет решение суда в его пользу, папаша пустит по нашему следу ищеек, если до сих пор этого не сделал. Есть ли шанс не попасть к ним в лапы? Что для этого нужно делать? Нам стоит затаиться в глухомани или, наоборот, постоянно переезжать с места на место, запутывая следы? Если бы я знала, как лучше поступить…

В результате размышлений прихожу к выходу, что затеряться в большом городе мне будет легче, чем в деревне. Тут все как на ладони… Плюс в городе можно найти работу. Хотя бы мыть полы в каком-то ресторане. Можно устроиться без официального оформления, чтобы дольше оставаться незамеченной.

Но интуиция мне подсказывает, что все эти действия способны лишь продлить агонию. Я уже попала в паутину. И паук пока наблюдает за мной со стороны, мечтая о том, как будет пить мою кровь. Он перекрывает мне все возможные пути к отступлению, и я всё сильнее вязну в его сетях. Но упорно продолжаю бежать.

Мы с дочерью снова петляем по автомагистралям и разбитым сельским дорогам в душных автобусах, сбивая с толку наших условных преследователей. Пересекаем половину страны, чтобы осесть в большом городе подальше от столицы.

Отдаю последние деньги за аренду комнаты в уютной квартире. Дорвавшись до интернета, сразу беру на фрилансе несколько заказов и пытаюсь найти частные объявления об уборке. Но с работой не везёт. Как только работодатели слышат о ребёнке, дают от ворот поворот.

Хотя до осени ещё далеко, начинается сезон дождей. Мы к нему не готовы: у Алисы нет ни резиновых сапог, ни курточки, а любые покупки не продуктов питания у нас сейчас под строгим запретом.

О чём я думала, собираясь в дорогу? Почему взяла минимум вещей только на первое время? Неужели надеялась, что Ковалёвы, потеряв нас с дочерью из вида, сразу пойдут на попятную и заявят, что тот разговор был шуткой и никто у меня Алису не отберёт?

Смешные фантазии…

Хозяйка квартиры оказывается очень неприятной женщиной. Что бы я ни делала в кухне: готовила или убирала за собой, всё обязательно оказывается не так, как надо. Она изводит меня и дочь своими придирками.

- Мама, эта тётя – Баба Яга? – тихонько спрашивает Алиса, когда в очередной раз я получаю нагоняй за то, что варившийся суп немного сбежал и накапал на плиту.

Ассоциация малышки вполне обоснована – Лидия Святославовна и вправду напоминает типичную бабаёжку, которых мы с дочерью привыкли видеть в детских книгах.

Наверное, я бы могла долго терпеть придирки и уговаривать Алису не обращать внимания на несправедливые упрёки и замечания, если бы однажды после обеда в дверь не позвонили…

* * *

Хозяйка открывает, до меня доносятся голоса нескольких людей, но я не прислушиваюсь, о чём они говорят. Лидия Святославовна – очень общительная дама, к ней постоянно кто-то приходит, вечно на кухне чаёвничают её приятельницы или соседки. Меня это немного раздражает, поскольку ограничивает мой доступ в кухню, но не я тут устанавливаю правила, а потому вынуждена мириться.

Кошусь на дочь – она только недавно уснула после обеда. Спит крепко, шумные гости ей пока не мешают. Надеваю наушники, чтобы болтовня, доносящаяся из прихожей,