на площади перед людьми об этом упоминать не надо. Его Светлость объяснил ситуацию Старейшинам? Объяснил. Городом управляет кто? Старейшины. Значит, ответственность лежит на них.

— Я ненавижу людей, поэтому, видя халатность Старейшин бездействовал. Об этом надо сказать. Я хочу признать свою ошибку, — твердил герцог.

— Ваша Светлость, да как же бездействовали? И кнутами гоняли, и каждый раз перед напастями в город заявлялись! — возражал Маркус.

— Надо было не только горожан гонять, но и Старейшин приласкать чем-нибудь тяжелым. Так и напишите: герцог Стоунгемский признает свою недоработку.

— Ваша Светлость, со всем уважением. У людей и так в одно ухо влетает, в другое вылетает, а вы собираетесь им целую поэму расписывать. Давайте вернемся к нашей цели. Цель — защитить Стоунгем от приливов темной магии. Для этого нам надо что? Надо, чтобы люди сидели дома. Старейшины не довели этого до сведения горожан, поэтому вы сами взялись за дело. Все. Другие сведения будут излишними, запутают людей, в результате они опять пострадают.

Точку в споре поставили Диана и кот.

— Ваша Светлость, вчера мои друзья не смогли защитить город. И это тоже вина Старейшин, потому что простым горожанам к ним не попасть. Сегодня мы должны говорить об этом. А вас мы обсудим в следующий раз.

— Мряф! — поддакнул Тинт, который сидел на коленях герцога, и Эдвард Рэй сдался.

В результате общего собрания горожан провинившиеся Старейшины отправились на королевский суд, а новые были выбраны из числа вчерашних защитников, Винсент Вуд три раза спросил, что надо делать, услышав сигнал, и три раза горожане ответили верно: сидеть по домам и не отсвечивать, пока не настанет следующий день. Все-таки белые плащи, надетые по совету книгочея, и золотой королевский единорог сделали свое дело — вызвали внимание и доверие горожан.

Эдвард и Диана слушали происходящее, не выходя из зала общинного дома. Маркус посоветовал герцогу не показываться и тут Его Светлость был с ним единодушен. Когда дело пошло к концу, Эдвард предложил Диане съездить в «Медовый пир», пообщаться с родными.

— Вы поедете со мной? — уточнила ведьма.

— Конечно.

— Книга. Мне нужна кулинарная книга, — вспомнила Диана, и по пути в «Медовый пир» они посетили книжную лавку.

Эдвард не стал тратить время на выбор и скупил все книги, что там были. «В замке разберешься,» — сказал он Диане. Поэтому им пришлось заехать к шорникам, взять переметные сумки, чтобы сложить рукописи. Заодно Его Светлость купил рыжей новую уздечку и более удобное седло с овчинным чепраком, а Диане сапоги для верховой езды с гладкими высокими голенищами и новые утепленные перчатки.

— Хорошая мастерская, раньше ее не видел, — сказал довольный покупками дракон, и они направились в «Медовый пир», оставив шорников в полном раздрае от визита Его Светлости.

Встреча с родными оказалась совсем не такой, какой представляла ее себе Диана. На кухне отец и мать избегали смотреть ей в глаза, а Лизбет недовольно фыркнула вместо того, чтобы поздороваться.

— Ма, па, вы как?

— Как? Сама не видишь, что ли? — мать показала рукой на едальный зал таверны.

— Я не понимаю, — сказал Диана.

— Твой герцог нам всю мебель расколотил. Как только стены устояли! — недовольно сказала Маргарет Хант. — Еще и плетьми нас избил!

Диана вспомнила слова Его Светлости: «Живы. Получили от меня заслуженную награду за то, что оправдали мои ожидания и рассказали, куда ты уехала».

— Так вот какую награду он имел в виду. Награду за то, что вы позарились на деньги и хотели отправить меня ему в услужение. И за то, что рассказали ему, куда я уехала. Это было наказание за предательство.

— Чего⁈ Ты что несешь? — Маргарет покраснела и замахала руками.

Диана пожала плечами. Она хотела бы расстроиться, но не могла. Как и порадоваться за то, что кто-то вступился за нее.

— Ничего. Мы пообедаем и уедем. Я обслужу Его Высочество сама. Кстати, спасибо за книгу, мам. Она действительно пригодилась. Передайте Кристоферу, что меня не отпускают из замка. Наверное, ему лучше найти себе другую невесту.

При этих словах Лизбет чуть не запрыгала от радости. Кристофер упирался и ни в какую не хотел жениться на ней. Как назло, лекарка подтвердила, что забеременеть с того раза ей не удалось, а больше Кристофер на ее уловки и заигрывания не велся. Но теперь-то другое дело!

Диана отгородила ширмами стол, где сидел герцог, чтобы он смог поесть, сняв маску.

— И как? — спросил он, подразумевая ее встречу с родителями.

— Все хорошо, — соврала Диана.

— По твоему лицу не скажешь.

— Оно теперь всегда такое.

— Теперь?

— Ваша Светлость, еда остынет. Ешьте.

Эдвард фыркнул. А потом разозлился. Он понял, что «теперь» означает «теперь, когда я ваша служанка». Понял, но отпустить ее не мог. Нет. Сначала он все исправит. Он заставит ее улыбаться! Дракон посмотрел на Тинта, который уминал свиную котлету. Сегодня вечером им с котом предстоит долгий и серьезный разговор.

Когда сестра и ужасный герцог уехали, Лизбет побежала к Мэнам и сидела там, болтая с Барбарой, пока Кристофер не вернулся с работы. Они ушли в его комнату, и она с сияющим лицом поведала ему о визите Дианы и ее словах.

— Крис, вы не сможете пожениться, раз ее не выпускают. Герцог приехал с ней, они обедали за одним столом, значит что?

— Что?

— Крис, со служанками не едят за одним столом. Значит, она стала его любовницей. Все еще хочешь на ней жениться?

Кристофер пришел в ярость. Еще утром он считал, что у него все на мази, и вот тебе на!

Позавчера у Мэнов разрешилось недопонимание с пастырями. В поисках истины, а точнее в нежелании терять паству в лице семьи зажиточного владельца гранильной мастерской, те не поленились, провели тщательное расследование. Они допросили и лекарей, к которым Мэны обращались за избавлением от поноса и порчи, и даже сводницу Лилейного дома. Дама подтвердила, что все ее труселя на месте, а услуги на дому у клиента она даже по молодости не оказывала. Однако, решающим аргументом в пользу Томаса Мэна стало вечно замерзающее крыльцо. Два послушника из молельного дома всю ночь околачивались возле двора Мэнов и через забор поглядывали на злополучные ступеньки. Они совершенно точно видели, что никто к крыльцу не подходил, воды не наливал, поэтому утром перелезли через забор и направились к входной двери, чтобы постучать в нее и наконец-то согреться. Однако, едва взойдя на крыльцо, послушники тут же полетели в него носами, потому что ступеньки были покрыты коркой льда.

— Теперь верите, что никакой я не вор, это все порча и колдунство? — вопрошал их Томас Мэн.

— Верим! — сказали пастыри, приняли Мэнов