обратно и позволили Кристоферу претендовать на членство в Братстве. Если, конечно, он успеет жениться до праздника Долгой ночи.

Едва разрешилась эта проблема, по городу прошел слух о Диане Хант, которая, оказывается, не уехала в столицу, а стала служанкой в замке Черного герцога. Кристофер был счастлив. У него все получится! Он уговорит Мэтью Ханта отдать Диану замуж ранее даты, одобренной оракулами! Так он думал утром, поэтому собирался идти в «Медовый пир», как только поужинает. И что теперь? Все рухнуло!

Кристофер сжал кулаки и заскрипел зубами. Проклятая ведьма, он столько времени на нее убил, а она спит с Черным герцогом?

— Крис… Крис! — позвала его Лизбет. — Теперь ты можешь жениться на мне.

Кристофер смотрел на нее, стиснув зубы. Какая же она дура! Красивая, но дура. Страстная, но она не унаследует «Медовый пир»… Или… Или да? Он облизал губы.

— Лизбет, говоришь, Черный герцог не выпускает Диану из замка?

— Да, Крис! Она так и сказала! — радостно закивала Лиз.

— Значит… Можно считать, что для семьи она все равно что умерла?

Он не договорил, но Лизбет поняла. Наверное, потому, что и сама думала о том же. Ее глаза загорелись. Она прикусила губу, положила руку на грудь, в вырез платья, и медленно провела по коже пальцами.

— Крис… Если я стану наследницей «Медового пира», ты женишься на мне?

— Да. Но сделать это надо до праздника Долгой ночи.

— Я уговорю отца отказать Диане в наследстве. Он согласится, сейчас удобный момент. Но за это ты ублажишь меня. Прямо сейчас, — сказала Лиз и запустила руку себе под платье.

* * *

Дорогие друзья, сегодня хочу порекомендовать вам замечательную новинку!

Под самый Новый год меня приносят в жертву ужасному дракону, затворником живущему в таинственном замке Блэквуд. Его боятся и называют чудовищем, поэтому пытаются задобрить. Говорят, ни одну девицу, что переступила порог Блэквуда, больше не видели в живых. Но знаете, что я думаю? Не чудовище живет в замке на холме, а заколдованный граф. Суровый одинокий мужчина, потерявший надежду на счастье. Кому как не мне снять с него проклятье и вернуть веру в любовь? Тем более я не юная овечка Мэри Клоди, а русская попаданка Мария Львовна — женщина не робкого десятка, за плечами которой семидесятилетний опыт.

Замок, пришедший в упадок, восстановлю. Местный народ праздновать Новый год научу!

Читать историю: Анна Жнец. «Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище)»

14−1. Тинт в шоке

Тинт съел котлету и задумался. Столько дел, столько дел! Погонять городских собак, послушать о чем говорят в «Медовом пире», подстроить ловушки Мэнам, проследить за Его Светлостью, чтобы не вздумал распускать руки, подразнить фурию, наказать Дороти Эванс, которая за глаза поносила Диану лентяйкой… Нет, все-таки в замок. Стоунгем подождет. Или нет? Он и так тут сто лет не был. Отнести записку Бранту не считается. Запустишь дела, потом неделю разгребать придется. В конце концов, кот решил, что герцог достаточно надежен, чтобы оставить его наедине с Дианой без присмотра, и занялся Стоунгемом.

Пропажу Эдвард обнаружил только у самого замка.

— Тинт остался в городе. Завтра вернется. Вы же не против? Он просто кот… — сказала ведьма.

Дракон нахмурился. В том-то и дело, что Тинт был не просто кот, а источник бесценной информации! Сегодня Эдвард хотел привести свой план в исполнение: нарезать бумажек с буквами и выяснить, чем можно рассмешить эту чересчур рассудительную и серьезную девчонку. А с другой стороны… Эдвард понял, что сегодня в покоях они с Дианой останутся одни! О, небо, совсем одни! Он посмотрел на спокойное, голубоглазое лицо девушки и рвано вдохнул.

Однако, ближе к ночи Эдвард понял, что не сможет держать себя в руках. Он обязательно снова захочет обнять ее, поцеловать, а Диана вела себя так послушно, так покорно. Вдруг она не посмеет отказать ему в близости, несмотря на отсутствие чувств? А какие могут быть чувства к такому, как он? Она заботится о нем, как о больном. Ведет себя с ним, как целительница с пациентом, как служанка, как советница. Но она точно не видит в нем мужчину, иначе ни за что не согласилась бы ночевать в одной комнате, спать на одной кровати.

Вечером Эдвард ушел в свою спальню один. Думал, что так будет легче. Угу. Наивный! Воспоминания и фантазии налетели жаркой волной, едва он закрыл глаза. Какой тут спать! Измучившись, он вышел во двор и тренировался с мечом, пока небо не начало светлеть. Уставший, как загнанная лошадь, дракон вернулся к себе, принял горячую ванну и только тогда уснул.

Проснулся Эдвард после обеда. Кота все еще не было. Диана и рыцари нашлись на первом этаже. Они вычистили и оборудовали помещение под купальню. Судя по объему проделанной работы, ведьма осваивала бытовую магию полным ходом. Эдвард отмахнулся на заботливое «Ваша Светлость, вы в порядке?» и пошел на кухню. Услышал, как Дороти Эванс в разговоре с мужем обсуждает Диану и обрадовался. Есть на ком сорваться! Сначала он хотел с ноги войти на кухню и наорать так, чтобы у Эвансов поджилки тряслись, но потом решил действовать тоньше. Как наставники, обучавшие молодых, необузданных драконов. Эдвард постоял под дверью, запомнил, какими эпитетами кэра Эванс чаще всего называет Диану, и только потом вошел. Пока ждал еду, записал на бумаге услышанные слова, зачаровал листок и сжег его. Встал, делая вид, что решил размять ноги в ожидании обеда, и незаметно сдул пепел на Джозефа и Дороти.

Служанка, решив, что он ее не слышит, ворчала себе под нос:

— Ну и звал бы ведьму прислуживать себе, сколько ей можно прохлаждаться с книжкой!

Как только кэра Эванс проговорила эти слова, ее ноги зацепились друг за дружку, и она чуть не упала.

— Ох, совсем сил нет, все на мне, пока эта бездельница… Ай! Да что ж такое?

На этот раз Дороти подвели руки. Она хотела взять ковш, но раз за разом промахивалась. Стоило ей забыть о ведьме, все было хорошо. Но, как только с языка срывались ядовитые слова в адрес девушки, все тут же шло наперекосяк. Пальцы слабели, язык заплетался, ноги спотыкались. Эдвард довольно ухмыльнулся и поставил в памяти зарубку обновить заклинание через три дня.

От происходящего в «Медовом пире» у Тинта вяли уши. Лизбет обрабатывала родителей каждую свободную минутку и, надо сказать, все ее слова падали на очень благодатную почву. Потому что и у Маргарет, и у Мэтью на душе свербело. Как же так? Дочка сказала, что едет в столицу, а сама отправилась в замок Черного герцога и теперь разъезжает с ним по Стоунгему!