Сергей тоже покрасовался. При подходе побегал по вёслам. Раньше не получалось, а теперь в хорошую погоду – запросто. После визита к Избору и полной кошмаров ночи проблемы с равновесием необьяснимым образом пропали.

Бегал не один Сергей. Половина экипажа так поразвлеклась. Дружина у княжича беловодского – из молодых по большей части. Удалью ещё не нахвастались.

Как причалили, развлечения молодежи закончились.

Руководство отбыло в Детинец, старшие отправились отдыхать и развлекаться, а младшие, в число которых, естественно, вошли и Сергей с приятелями, были отданы кормчему для хозработ. Мелкий ремонт, приборка, подгрузка-разгрузка…

Впрочем, этой полезной деятельностью Сергей занимался недолго. Где-то через часик явился посыл от Стемида. Князь требовал детского Варта к себе. Причём немедленно. Сергею даже переодеться в «парадку» не дали. Как был в рубахе, так и отправился. Только умыться успел да пояс с мечом прицепить.

* * *

– Купеческий сын, значит?

Сергей промолчал. Этого следовало ожидать. Юг – он далёк, но не так уж недоступен. Подкорректированная версия о «сыне тмутараканского (вернее, самкерцского) купца» невысокого полёта проверки не выдержала. Количество торговых гостей из тех краёв, посещавших варяжское княжество, было небольшим (тем более – словенского происхождения), но года оказалось более чем достаточно, чтобы проверить легенду номер раз и убедиться, что она – ложь.

– И кто же ты, мой будущий отрок Варт?

Прозвучало оптимистично.

Сергей выдавил, будто нехотя:

– Прости, княже. Не могу сказать. Но тебе я не враг.

– Боишься сказать? – нахмурился Стемид.

Сергей покачал головой.

– Могу принять на себя любую твою клятву, – заявил Стемид.

– Не можешь, княже. То не моя клятва.

Этот вопрос Сергей продумал заранее. Есть такая фишка: когда Глава рода клянется сразу за всех. Да, из рода можно выйти или даже сменить его. Но и тогда отказ от клятвы, данной, например, отцом за сына, будет подставой. Для отца. Потому что не уследил, не воспитал как следует. Даже если отец умер, ничего не меняется.

В общем, Сергей предположил, что ему достаточно намекнуть, и Стемид додумает остальное. Если захочет. Что не факт. Может и рассердиться. Князья, они такие. Не любят, когда собственные подчинённые недоговаривают.

Стемид не разгневался. Хороший признак.

– Я буду верен тебе, княже! – с жаром воскликнул Сергей. – Перуном клянусь! Нет больше у меня родни среди живых!

– Он не лжёт, – уронил Рёрех.

– Сам вижу, – проворчал Стемид. – Настоящее имя своё назови.

– Варт – моё настоящее имя. – Сергей изобразил колебание, а потом добавил: – Настоящее, но малое. Полное же – Вартислав.

Отец и сын переглянулись. Да. Сыну смерда такое имя точно не дадут.

– Вартислав, значит… А племени какого? Ободрит? Лехит? Моравлянин?

– Прости вновь, княже. Не могу сказать.

– Думаешь, я тогда догадаюсь, кто твой отец?

Сергей уставился на носки собственных сапог. Не ответил.

– Иди прочь!

Сергей остался на месте. Потом очень медленно, словно переламывая себя, встал на колено. На одно:

– Позволь служить тебе, – тихо проговорил он.

На сей раз молчание длилось куда больше минуты.

И нарушил его Стемид:

– Добро, – рыкнул он. – Позволяю. А теперь вон с глаз моих!

* * *

– Ты же не собирался его выгонять, отец? – спросил Рёрех, когда осчастливленный Варт убежал.

– Не собирался. Как думаешь, чьих он?

– Думаю, моравлянин. А может, и лехит. Но отец его точно не купцом был.

– Так и есть, – согласился Стемид. – Глядит так, будто он князь, а не я.

– Есть такое, – не стал спорить Рёрех. – Но Избор заверил: он нас за родню считает. Не предаст.

– Твой человек, – сказал Стемид. – Тебе решать. В дружину я его возьму. Дальше – сам.

* * *

Лето – уже хорошо.

Праздник… Праздник – это вообще здорово! Для всех. Для молодых – особенно. А если ты ещё и дружинник – вообще неописуемо.

– Варт! Мы – княжьи отроки! Ты это видишь, видишь? – Тороп то хлопал себя по шитому серебром поясу, то тряс тонкой серебряной гривной, украсившей шею. – Я – княжий отрок! Я!

– А угомонись ты! – пихнул его в бок Ратша. – Вишь, смотрят на нас. На тебя, дурня.

Они стояли посреди княжьего двора, и на них действительно смотрели. Но – по-доброму. Даже матёрые гридни улыбались в усы. Помнили, какими были сами. Такое разве забудешь?

– Жрать хочу, – сказал Ратша.

Он тоже радовался. Но, будучи природным варягом, полагал, что щенячье ликование ему не подобает. Потомственному воину надо держаться строго. С достоинством.

– Столы ещё нескоро накроют, – заметил Сергей.

Он тоже был рад. Всё вышло удачно. Стемид не вытолкал из варягов взашей.

Впрочем, Сергей понимал и то, что место в дружине – лишь первая ступенька на длинной-длинной лестнице. Вдобавок его нет-нет, да и колола иглой в сердце тоска по тому, что осталось в той жизни. Семья, друзья… Понятно, что они ещё не родились. Но всё равно.

– А давайте на кухню, – предложил Ратша. – Мы ж теперь в дружине. Дадут пожрать чё-нить.

– Дадут, дадут!

Рёрех подошел неслышно.

– Что невесел, отроч? – Княжич потрепал Сергея по голове. – О чём задумался?

– Родню вспомнил, – честно ответил Сергей.

Рёрех зацепил пальцем его подбородок, заставив поднять голову, глянул в очи:

– Мы теперь твоя родня, Вартислав, – произнёс он негромко. – Ты – наш. В любой беде за тебя встанем.

– А я – за вас, – так же негромко ответил Сергей. – Я не подведу тебя, Рёрех.

* * *

Потом они втроём, Сергей, Тороп и Ратша, слонялись по городу. Важничали. Отроки княжьи как-никак.

Особенно гордился Тороп. Сын смерда-охотника, пробившийся в воины. Ему и впрямь было чем гордиться.

В светлых северных сумерках Сергей и Тороп вдвоём (Ратша «потерялся» пару часов назад с какой-то девкой), сидя на деревянных досках причала, пили поочерёдно медовуху из глиняного кувшина и мечтали о будущем. Вернее, Тороп мечтал. Вслух. О том, как когда-нибудь станет гриднем, а может, даже десятником. А может, даже кормчим на боевой лодье, вроде той, что покачивается рядом. Мечтал о победах, славе, власти, прекрасных жёнах, сильных сыновьях, которых научит всему и сам будет водить в бой…

Грандиозные мечты для парня, которому ещё не исполнилось и шестнадцати… И такие смешные – для Сергея Духарева, который когда-то был и князем, и византийским спафарием, и ещё много кем в той, прежней жизни, где у него были такая слава и такая власть, которые отрок Тороп даже представить не мог бы…