– И что нам теперь делать?

Друзья сунулись в подъезд, но долго провозились у двери. И когда попали внутрь, то на лестнице была уже полнейшая тишина. Не было слышно ни шагов, ни голосов, ни других звуков. Несколько приуныв, друзья все же не терялись. Они медленно двинулись вверх по лестнице. А проходя вдоль лестничных клеток, они задерживались у каждой квартиры и прислушивались к доносящимся из-за дверей звукам. Большой плюс многоквартирных домов – это их повышенная слышимость. Редкий сосед не будет в курсе ссоры живущих рядом с ним граждан. А судя по возбужденному поведению жены Кузьмина, она как раз была нацелена на хороший скандал.

И друзья его получили. Поднявшись на третий и последний этаж, они услышали знакомый женский голос:

– Ну, не бери ты грех на душу, ирод! Признайся! Ведь тебе же ничего за это не будет! Я лично прослежу, чтобы тебя никто не тронул!

В ответ неслось лишь невнятное бормотание. Собеседником Кузьминой был мужчина. Но разобрать, что он говорит, было невозможно.

– Человека погубишь своим упрямством! Этого ты хочешь? А я ведь тебе и заплатить могу!

Снова бормотание, на этот раз чуть более оживленное.

– Деньги тебе не нужны, а чего же ты хочешь тогда, скотина? Я же вижу, что чего-то тебе надо. Так говори! Всю душу ты мне вынул своим молчанием!

Мужчина ответил коротко.

И Кузьмина вновь завелась. Только на сей раз в голосе ее слышался настоящий гнев.

– Что ты себе возомнил! – кричала она. – Как ты смеешь мне такое предлагать! У меня муж есть, и я его люблю!

Эту последнюю фразу Кузьмина выкрикивала, уже стоя на пороге. Следом за ней на лестнице появился здоровенный мужик. Лицо у него было глуповатое и в то же время наглое. Отвратительная небритая харя скалилась, глядя на взбешенную его предложением женщину.

– Во-во! – подначил он Кузьмину. – Давай ори погромче! Такая ты мне еще больше по вкусу. Люблю, когда бабы громко визжат, слаще такие потом в постели стонут.

– Пошел ты на…

– Я-то пойду, а вот ты, коли мужа своего любишь, так сделаешь по-моему. Потому как теперь от моих показаний все зависит. Скажу правду, что это Кузьмин мертвяка у нас из морга забрал, и хана ему. Следователь уже дважды ко мне приезжал, все допытывался, кто да что. Значит, важно следователю знать, кто мертвяка у нас из покойницкой забрал. Я-то пока молчу, правды им не говорю. А ты если мужа любишь и спасти его хочешь, то придешь ко мне. И будешь со мной ласковой.

В ответ Кузьмина посоветовала ему кое-что неприличное, а мужик снова заржал:

– А деньги мне твои не нужны. На кой мне деньги? На деньги такую кралечку нипочем не купишь.

Кузьмина понеслась вниз. Друзья за ней. На улице Кузьмина неожиданно остановилась и еще более неожиданно разрыдалась. До сего момента она была в страшном напряжении, а теперь у нее наступила эмоциональная разрядка. И она никого уже не стеснялась.

– Тварь! Гад! Мерзость! – твердила она, не умолкая.

– Этот человек вас обидел! Кто он такой?

– Санитар наш! – воскликнула Кузьмина. – Из морга! Мразь! Взяли на свою голову работничка! Возомнил о себе невесть что! Требует, чтобы я с ним переспала, тогда он не скажет полиции, что это Кузьмин попросил тот труп ему продать.

– Значит, все-таки ваш муж замешан?

– Замешан, а как же? Не случайно они с этим мальчишкой все вдвоем да вдвоем. Замыслили что-то, а что, я и не знаю. Только муж мой не убивал никого. Он у меня добрый. Вечно помогает всем. Нужно и не нужно, все лезет со своей помощью. Небось и мальчишке этому помочь захотел, а тот его добротой и воспользовался.

– Вы так не переживайте. И с санитаром этим больше в общение не вступайте. А мы попробуем разыскать вашего мужа.

– Ну да! Разыщете и в полицию его сдадите!

– Мы сами по себе, а полиция сама по себе. Если ваш муж даст нам вразумительные объяснения, что ночью произошло в музее, то мы в полицию даже про него и не сообщим. Вы догадываетесь, где он может прятаться?

– Да в том-то и дело, что я даже не представляю!

– И он не пытался с вами связаться?

– Один раз звонил. Ночью это было. Как раз той ночью, когда в музее убийство случилось. Я полиции неправду сказала. Муж вечером домой с работы пришел, все как обычно было. А ночью ему позвонили, и он ушел. Я спала, не слышала. Проснулась уже под утро от телефонного звонка. Что такое, думаю? Мужа дома нету, а по телефону он мне почему-то звонит. Сердце сразу застучало. И точно! Ничего хорошего муж мне не сказал. Взволнован сильно был. Сказал, что им с Игорем срочно нужно уехать. И что если будут его спрашивать, то чтобы я всем говорила, что с работы он и не возвращался.

– Куда уехать-то собирались?

– Вот я тоже спросила. И еще спросила, зачем. И он мне сказал, что Игорю грозит опасность, его хотят убить. А про себя муж сказал, что не может бросить друга в беде. Он у меня такой – сам погибай, а товарища выручай. Конечно, я распсиховалась, накричала на него, велела прекращать валять дурака и возвращаться назад домой. А он… Он мне сказал, что любит меня и что все будет в порядке. И ни словечка больше не прибавил!

– Но куда они могли податься?

– Те места, которые мне были известны, я уже все обегала. Пусто. Разве что к Игорю этому подались. У него вроде бы папенька нарисовался. К нему небось и подались.

– Мы знаем одно место, где они могут быть. Мы сейчас туда поедем.

– Ой, я с вами!

– Ладно.

Саша прикинул, что одной женщиной больше или меньше – роли уже не играет. А Кузьмина может оказаться им полезной. Если они сейчас окажут ей услугу, то и она не останется в стороне. Будет у нее информация о муже, она поделится ею с сыщиками. Ну, возможно, поделится. Особенно, если они сумеют ее убедить в том, что желают ее мужу только добра. Именно этим и следует заняться в дороге. В Питер дорогая мадам Кузьмина должна приехать уже с твердой убежденностью, что лучших друзей, чем трое сыщиков, у ее мужа нет и не было никогда.

Дождавшись, пока все три женщины загрузились в машину, Саша торжественно произнес:

– Ну, в путь!

Но не судьба им была покинуть сегодня Гатчину и отправиться в город. Не успели они доехать до развилки на Питер, как Ирочке позвонила Шурыгина. Пожилая актриса была в истерике, она кричала так громко, что без всякой громкой связи ее услышали все, находящиеся в машине:

– Вы были правы, мои дорогие! Меня хотели убить!

Решив, что у актрисы наступила запоздалая реакция на произошедшее днем у нее дома, Ирочка попыталась образумить разошедшуюся даму:

– Все это уже в прошлом. Теперь вы в безопасности, у своей дочери.

– В какой еще безопасности! Я же говорю, меня хотели убить!

– Как? У Веры?