– Диван неудобный. Борщ колом в горле стоит.

Саша оказанным ему приемом был недоволен. Да еще выяснилось, что отец Ирочки так громко храпит, что от его рулад сотрясается весь дом. Диванчик Саши стоял как раз через стенку, и юноше постоянно казалось, что громкая вибрация сейчас скинет его на пол. Но утром все изменилось. И храп утих. И бабушка угомонилась. Так что завтрак себе молодые готовили сами, в полном молчании и согласии друг с другом. Саша даже стал поглядывать на Ирочку с прежней благосклонностью.

– Ирка, – позвала бабушка, – поди сюда, внучка.

И когда Ирочка пришла, бабушка громким шепотом, который разносился на всю квартиру, велела ей:

– Ты там яйца для гостя бери только те, что со светлой скорлупой. Бежевые не бери, они от домашней курочки, их мы и сами съедим.

Ирочка вернулась с виноватой улыбкой. Но яичницу им приготовила все же из домашних яиц. Могла бы не стараться, после бабушкиного высказывания аппетит у Саши пропал. Была бы еще Ирочка сироткой, еще можно было рассматривать этот вариант. Но с такими родителями в придачу Саше связывать свою жизнь не хотелось. То ли дело его собственные предки. Мама вчера только двенадцать раз ему всего и позвонила. А отец вообще умничка, не нашел ничего лучше, как найти отца Ирочки «ВКонтакте», а потом связался с ним по скайпу, и болтали мужики до поздней ночи, оглашая громогласными раскатами хохота дом и мешая всем спать.

С завтраком друзья покончили быстро. И прихватив Киру и Кузьмину, поехали в Питер.

– Нам бы надо обернуться до начала рабочего дня, – озабоченно произнесла Ирочка. – Если мы сегодня не появимся, нам точно выговор влепят.

– Странно, что Анна Геннадьевна вчера на работе не появилась. Когда думали, что у нее сын погиб, тогда понятно, почему она не приходила. Но теперь-то знают, что Игорь жив. Почему она прогуливает?

– Начальство не опаздывает, – наставительно произнесла Ирочка, – начальство задерживается. Так и в нашем случае, начальство не прогуливает, у начальства особые обстоятельства.

– Хотелось бы понять, какие именно.

Этого Ирочка сказать не могла, и до самого города ехали в молчании. Кира дремала. А вот Кузьмина все время вертела в руках какой-то небольшой предмет. Когда они доехали, Ирочка с Кирой пошли вперед, а Кузьмина немного задержалась рядом с Сашей:

– Как ты думаешь, что это такое?

И Кузьмина показала Саше кусочек резины.

– Мне кажется, часть набойки с ботинка.

– Я тоже так думаю.

– И где вы это нашли?

– На лестнице в доме Веры Суриковой. Там у них такая металлическая арматура торчит из пола, я об нее зацепилась и чуть было каблук не сломала. Думаю, может, и преступник впопыхах споткнулся и оставил на железке часть своей подметки?

– Или кто-нибудь из жильцов. Почему сразу в полицию не отдали?

– Не подумала, что это важная улика. А теперь вот уже не знаю.

– Вернемся, сразу отдайте полицейским. Пусть разбираются.

– А можешь ты отдать?

– Хорошо, я отдам.

Спрятав набойку в карман, Саша догнал ушедших вперед девушек.

– Сразу в квартиру Трофима не пойдем, – предупредил он их. – Если Игорь с Кузьминым прячутся там, то они не захотят, чтобы их изобличили. Увидят, что мы заявились, нипочем не откроют.

– Я им не открою! – возмутилась Кузьмина. – Да я такой шум подниму, что откроют как миленькие.

– Мало толку шуметь у пустой квартиры. А если там обитают совсем другие люди? Мы ведь не знаем точно, принадлежит эта квартира Трофиму до сих пор или он давно избавился от этой своей недвижимости.

– Что предлагаешь?

– Опросим сначала соседей.

Соседи отвечали неохотно. Все торопились по своим делам. К тому же это были люди молодые, недавно переехавшие в этот дом. Никакого Трофима Сурикова никто из них не знал. И вообще занятые своими проблемами, соседи даже не знали толком, кто живет в упомянутой квартире. Сведения сыщики снова получили противоречивые.

– Вроде пустая. Не видел, чтобы туда кто-нибудь заходил.

– Сдают ее хозяева.

– Иногда какой-то мужик появляется, хозяин или кто он такой, не знаю.

– А как он выглядит?

– Видно, что не нуждается. Одет хорошо. Немолодой уже. А приметы его я не запомнил, нужен он мне!

– Недавно машину новую купил, белая «Ауди». Внедорожник. Номер машины? Вы чего совсем того? Только мне и дела, что чужие номера запоминать!

– Похоже, пустая квартира в последнее время стоит. Между нашими квартирами стенка, так никакого шума никогда не слыхать. Жили бы люди, уж хоть что-нибудь да слышно было.

Вот и все, что удалось добиться от соседей. И сколько друзья ни звонили в дверь, никто им не открыл.

– Нам нужен кто-то постарше и менее обремененный своими собственными делами. И еще я хочу проверить одну вещь…

Спустившись вниз, Саша заглянул в почтовый ящик. Так и есть. В ящике корреспонденции не было. А это значит, что квартира Трофима обитаема, за ней кто-то приглядывает, если даже этот человек и не живет там постоянно.

На улице Кузьмина неожиданно и вроде без всякого повода закатила им скандал:

– Я хочу знать, где мой муж! – вопила она, топая ногами в ярости. – Вы мне обещали, что найдете и вернете мне моего мужа. Обман!

– Мы лишь сказали, что они с Игорем могут быть тут.

– Плевать мне на этого сопляка! Вы обещали, что тут будет Кузьмин! Сегодня! Сейчас!

– Ничего мы вам не обещали…

– Обманщики! Не желаю больше иметь с вами дел!

И сделав это возмутительное заявление, Кузьмина резко повернулась и помчалась прочь:

– И не просите и не звоните! Не вернусь!

Никто и не собирался ее возвращать. Друзья оторопело смотрели вслед женщине.

– Странная она, да?

– Это еще мягко сказано.

– А вы не думаете, что Кузьмин от такой чокнутой просто сам по себе мог сбежать? Надоело ему жить с истеричкой, собрал кое-какие манатки, да и дал деру. И совсем он сейчас не вместе с Игорем, а с какой-нибудь Анечкой-Манечкой, ласковой и послушной.

– Все может быть, – вздохнула Ирочка. – Хотя вообще-то я слышала, Кузьмин свою жену любит.

Многое в поведении Кузьминой было сыщикам непонятным:

– Вот куда она сейчас побежала? Ей же назад в Гатчину надо. Вместе бы и поехали. Раз тут никого нету, то и мы не задержимся. Соседей сверху и снизу опросим, да и поедем. Чего убегать?

Сверху никто им дверь просто не открыл. Зато снизу Сурикова проживала пожилая особа, при одном взгляде на которую становилось ясно, что друзья вытянули козырь.